Техника - молодёжи 2009-04, страница 65
амуницией на стреме, как говаривают в определённых кругах. В очередной раз так и поступили, оставив моего напарника и главмеха на позиции. Пока механик проверяет параметры орудия, заряжает его (в армии на это дело целый расчёт положен!), воздействующий имеет несколько минут на отдых, сидя в кабине нашего боевого ЗИЛа. В этот момент, точно вам скажу, одна мысль в голове — не отключиться бы. Иначе, очнувшись, не то что безопасно и грамотно построить обработку не сможешь - как себя, родного, зовут, запамятуешь. Три, пять, десять минут. Главмех толкнул снаряд. Лязгнул клин затвора. Медленно поплыл по пояс в снегу к машине. Теперь есть немного времени — пока воздействующий выйдет, выставит координаты, бахнет, отнесёт гильзу в кузов ЗИЛа — самому посидеть, чуть расслабиться, борясь с отключкой. Доплыл, дотянулся до ручки дверцы машины и с силой потянул на себя. Она с лязгом распахнулась. А-а-а, так-растак!!! — воздействующий. рявкнув, распрямляется во весь свой нешуточный рост и въезжает головой в крышу кабины, ажжелезо загудело. Механик, как Джеки Чан. отпрыгивает от кабины метра на три. Немая сцена. Затем, следует напряжённый диалог. Механик: «Ты чё?!» Воздействующий: «Блин, это - ТЫ?!» Механик: «А кто ж?!». Воздействующий: «А я думал, лавина!» Дальше пошло своим чередом. Мужики пришли в себя, упёрлись, всё прошло без помарок. Когда отстрелялись, мех рассказал нам, как дело было. Но никто не засмеялся. Все понимали: сон разума порождает чудовиш... Видели «Капричос» Франсиско Гойи? Кстати, как признался позже герой инцидента, ему в тот момент и во сне снилась лавина. ВОРОШИЛОВСКИЙ СТРЕЛОК Профилактическая обработка (обстрел) склонов, сход лавин с которых угрожает всяческим объектам в долине, — дело тонкое, хлопотливое, крайне ответственное. Руководитель такого мероприятия называется «воздействующий» и обладает абсолютной властью на время его проведения. Изменить ход дел может только командир противолавинного отряда, приняв всю ответственность и командование на себя. Напряжение от осознания того, что ты пробуждаешь колоссальные разрушительные силы, велико для каждого участника действа. Не говорю уж о воздействующем. Отрадно, что временами сами обстоятельства вносят радикальную разрядку в напряжённость. По ходу одного из воздействий на северные склоны горы Чегет. на ныне печально известный лавинный очаг №59 (в народе — «Грандэ») тогдашний командир отряда (сейчас - большой начатьник в Службе), страстный любитель и умелец буквально снайперских попаданий из наших орудий начал склонять меня, в тот момент воздействующего. спровоцировать лавину из Грандэ не попаданием, как велит методика. в «контур наибольших напряжений», расположенный непосредственно на склоне, а обрушением здоровенного карниза на гребне путём прямого попадания в оный. У нас существуют строгие допуски на такие дела, плюс я не видел необходимости подобного ковбойского антраша. О чём не преминул высказаться. Но командир уже завёлся: «Не обижайся, но на этот выстрел я тебя отстраняю от руководства и ловиной километрах от позиции. Пара-тройка секунд — приходит звук разрыва. Командир улыбается самодовольно. Но вот обычного дымного облака, оползания снега, которого добивались, нет как нет. Командир хватает бинокль. Я тоже. Теперь улыбаюсь я. Ехидно. Криминалисты говорят: нет трупа — нет преступления. У нас при наличии видимости: нет следов попадания - нет самого попадания. Хоть сто двадцать раз звук будет. Но ждать, разинув варежку, нельзя - дорога перекрыта, пока работаем. Надо быстро её открывать, а то таксисты инфаркт получат. Достреляли без приключений. Сняли оцепление. Уже не торопясь, сворачиваемся. Дело к вечеру. Солнышко нырнуло за гребень. И вдруг блеснул буквально сквозь гребень солнечный луч. Засияла дырка в карнизе. Тут стало всё на свои места: снаряд, летящий принимаю воздействие на себя». Я: «Пааажал-ста!!!». Готовились минут десять. Поправки выставляли с долями, угол возвышения проверяли квадрантом, раза три всё отменяли и перепроверяли на разный глаз. Зарядили вручную, чтоб ничего не сбить с отсчётов, потом ещё перепроверили дальность лазерным дальномером и снова ввели поправки. Наконец, на лафет стал сам начальник наших пушечных механиков (в отличие от военных артиллеристов, у нас механик во время выстрела, чтоб не разбалансировать лафет, стоит на нём -родео рядом не лежало!). Обычное: «Готовы? — Внимание — Огонь!» Главмех медленно и нежно тянет на себя рукоять спуска. Три секунды абсолютной тишины. И — ба-бах!!! Все наши сразу же уставились на ожидаемое место разрыва в двух с по с жуткой скоростью, пробил карниз насквозь, взрыватель сработал при соприкосновении, но разрыв произошёл уже ЗА карнизом, над противоположной стороной гребня. Оттого звук -услышали, а вот разрыва не увидели. Командир обернулся ко мне и гордо произнёс: «Пацан, мои трусы тебе по колено, жизни не знаешь!». Надо сказать, что он аж на три дня старше меня, чем до сих пор беспардонно попрекает согласно кавказскому обычаю. Мне ничего не оставалось, как отвернуться и проворчать: «Подумаешь, ворошиловский стрелок...». Народ повеселел, взбодрился. А ворошиловского стрелка пару недель назад вспоминали. И улыбались. Словно не минуло двадцати лет с тех пор. D Игорь КОМАРОВ Фото - Наталья ЛАПИНА, корр. «Ski/Горные лыжи». специально для « ТМ». |
