Техника - молодёжи 2009-07, страница 65
Читая классиков ГИМН БАЙКАЛА Так иногда называют популярную песню «Славное море - священный Байкал^, появившуюся в Сибири более полутора веков назад. Многие даже считают её народной, хотя написал её дворянин Дмитрий Павлович Давыдов (1811-1888), племянник знаменитого гусара и поэта. О нём можно воистину сказать: где родился, там и пригодился, ибо волею судеб он родился в Сибири и всю жизнь отдал изучению и просвещению этого величественного края. Рано потеряв отца, Дмитрий с 15 лет стал кормильцем семьи. Сначала служил писцом в Ачинском окружном суде, потом, сдав экстерном экзамены за гимназию, учительствовал в Кяхте, удивительном пограничном городке, через который в ту пору шла вся русская торговля с Китаем. Здесь сложился кружок местной интеллигенции, издававший рукописный журнал «Кяхтинский литературный цветник», и выходила газета «Кяхтинекая стрекоза» тиражом аж 60 экземпляров. В этих изданиях Давыдов опубликовал свои первые поэтические опыты. В 1834 г. он получил направление в Якутск, где развернулась его активная научная деятельность. По предложению руководителя Северо-Восточной Сибирской экспедиции А.Мид-дендорфа он провёл метеорологические и геотермические измерения, много путешествовал, изучая нравы, фольклор и быт народов Сибири, провёл археологические исследования на реках Селенга и Уда, в 1843 г. издал «Русско-якутский словарь», В эти годы Давыдову пришлось много путешествовать, он исходил таёжными тропами сотни вёрст, побывал в диких, неизвестных местах. Однажды на берегу Байкала, заваленном омулевыми бочками и обрывками сетей, старый бурят рассказал Дмитрию, как перебираются на другую сторону беглые каторжники. Этот рассказ поразил Давыдова. В 1858 г., публикуя своё стихотворение «Дума беглеца на Байкале» в столичной газете «Золотое руно», он писал: «Беглецы с необыкновенной смелостью преодолевают естественные препятствия в дороге. Они идут через хребты гор, через болота, переплывают огромные реки на каком-нибудь обломке дерева; и были примеры, что они рисковали переплывать Байкал в бочках, которые иногда находят на берегу моря, в которых обыкновенно рыболовы солят омулей». «Дума» ошеломила современников, узнавших её из первого стихотворного сборника давьщовских стихов, вышедшего в Петербурге в 1858 г. О байкальской одиссее каторжника просвещённая Европа впервые узнала в переводе Дюпре де Сен Мора «Славное море...». В английском издании «Образцы русской поэзии» имя Давыдова стояло рядом с именами Жуковского, Крылова и Пушкина. Ещё раньше это стихотворение получило признание на родине Давыдова в Сибири. Нерчинские каторжники подобрали к словам мелодию, и лет через пять песню стали петь арестанты на этапах, ямщики в пути, приискатели, мастеровые. Уже при жизни автора народ вносил в неё изменения на свой лад, сокращал количество строф, переиначивал строчки. В частности, е «Думе» Давыдов называл Байкал «привольным». Насколько же сильнее и удачнее эпитет «священный», найденный его безвестным соавтором! Вмешательство таких соавторов пошло на пользу давыдовскому тексту: он сократился почти вдвое, от него отлетело всё второстепенное, шероховатое, незначащее. И лирический герой из заурядного бродяги, мечтающего погулять в родном селенье, превратился в героя, бросающего вызов каторге и несправедливой судьбе. В 1859 г. Давыдов вышел в отставку и, поселившись в Иркутске, отдался своим научным увлечениям - хромофотографии и воздушной телеграфии, «воздушной лодке с управляющим рулём», поэме о Ермаке. В разгар этих работ произошло несчастье — Давыдов неожиданно ослеп. В надежде, что перемена местожительства и обстановки улучшат его состояние Дмитрий Павлович с семьей в 1881 г. переехал в Тобольск. Прикованный к постели он диктовал жене и дочери стихи и письма друзьям, мечтая о выздоровлении. Но болезнь зашла слишком далеко: в 1888 г, создатель бессмертного «Славного моря» скончался. Григорий РЫНКОВ остаётся фактом, Но не это главное. Главное состоит в том. что книжка имеет тенденцию вкоренить в сознание советских детей (и людей вообще) культ личности вождей, непогрешимых героев. Это опасно, вредно. Теория «героев» и «толпы» есть не большевистская, а эсеровская теория... Книжка льёт воду на мельницу эсеров, будет вредить нашему общему большевистскому делу. Советую сжечь книжку». Кто же решился написать такую жёсткую рецензию на книгу, восхваляющую «вождя народов», Иосифа Виссарионовича Сталина? Оказывается, написал её сам СТАЛИН! 11еи эвес [ нм об известном В НОСУ, ГДЕ КРЕПЯТСЯ КОЛЕНИ Всегда удивлялся, почему отхожее место на кораблях называют странным непонятным словом гальюн? И, как часто бывает в жизни, недавно, как будто для удовлетворения моего любопытства, мне в руки попал изданный перед войной труд И.Сморгонского «Кораблестроительные и некоторые морские термины нерусского происхождения». И из него я узнал, что в голландском флоте гальюном назывался на деревянных парусных судах род балкона -пристройка спереди форштевня, на котором и устраивалось собственно отхожее место, так называемые «штульцы». Сами же термины голландский Galjoen и немецкий Gal lion происходят от га-лиона - названия испанского военного корабля с длинной выступавшей вперёд надстройкой на носу. «Гальюн, -говорится в словаре знаменитого адмирала Шишкова, - нос корабля пред вершиною форштевня с приделанным резным изображением, служит окончанием передней надводной части корабля... Гальюн доставляет разные удобства и даёт хороший вид носу судна», А дальше Сморгонский пишет, что в письмах Петра I, писаных во время его путешествия в Европу, есть разъяснение: гальюн - «ни аф дегед». Что ещё такое «ни аф ди-гед»? - удивился я. Оказывается, это «княвдигед» -прямое, слитное прочтение по-русски английского термина Knee of the head, дословно «колени головы». Это наделка в носу судна, где крепятся колени, то есть нижняя часть обычной для парусного флота носовой фигуры - головы. В сущности, запись Петра устанавливает, что княвдигед и гальюн - это одно и то же Со временем гальюн, то есть балкон, на котором оправлялись матросы, отождествился с отхожим местом. И, в отличие от сухопутных завсегдатаев туалетов, сортиров, уборных, ватерклозетов, нужников и «зелёных домиков», только флотские пользуются привилегией ходить в гальюны. . Герман СМИРНОВ |
