Техника - молодёжи 2011-04, страница 67
сек границу и, действуя на неприятельской территории, разгромил опорные базы противника и разогнал английских советников. Взбешённые англичане по дипломатическим каналам потребовали от русского правительства извинений и наказания виновных. «Извинений не будет! — сказал на это император. — Я не допущу ничьего посягательства на нашу территорию». После этого Комарову было торжественно пожаловано золотое оружие. — Ваше величество! — пролепетал насмерть перепуганный министр иностранных дел. — Ведь это вооружённый конфликт с Англией! — А хотя бы и так, — ответил император и отдал приказ о мобилизации Балтийского флота. После двухнедельного молчания Лондон предложил образовать комиссию для рассмотрения инцидента, чем дело и кончилось. В советское время имя генерала, проводившего, как тогда говорили «колониальную политику царизма» в Средней Азии, было предано забвению. Но сегодня интересно узнать, что генерал от инфантерии Александр Виссарионович Комаров (1823-1904) родился в семье офицера, участника войны 1812 г., служил в гвардии и генштабе, воевал на Кавказе в 1856-1882 гг., а в 1882-1890 гг., будучи начальником Закаспийской области, умиротворил и навёл в этом крае порядок. Дочерью знаменитого генерала была известная советская писательница Ольга Дмитриевна Форш (1873-1961). Oj kra Фор Неизвестное об известном ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ ВЫШКА НА БОЛТАХ... Мы говорим: «Париж» — и сразу представляем себе Эй-фелеву башню. Мы говорим: «Эйфелева башня» — и сразу понимаем: «Речь идёт о Париже». С тем большим удивлением узнаёшь, как негодовала французская общественность по поводу постройки этого инженерного шедевра. В 1887 г. 40 видных представителей французской интеллигенции направили гневное послание генеральному комиссару Всемирной парижской выставки. «Во имя подлинного вкуса, во имя искусства, во имя истории Франции, находящихся сейчас под угрозой, — писали они — мы — писатели, художники, скульпторы, архитекторы, страстные поклонники до сих пор безукоризненной красоты 11арижа — с глубоким возмущением протестуем против сооружения в самом сердце нашей столицы бесполезной и чудовищной Эйфелевой башни, которую общественное мнение со свойственным ему остроумием, проникнутым здравым смыслом и чувством справедливости, уже окрестило «Вавилонской башней». Не впадая в преувеличение, мы имели право заявить во всеуслышание, что Париж является городом, не имеющим себе равных в мире. Душа Франции, сотворившая эти шедевры, рас крывается в величественном цветении камня, восхищённые зрители стекаются в Париж со всех концов мира. Так неужели мы дадим осквернить всё это? Неужели влияние вычурной, мелочно-расчётливой фантазии конструктора машин не поправимо изуродует Париж и опозорит его? Ибо Эйфелева башня, от которой отказалась и торгашеская Америка, вне всякого сомнения, — позор для Парижа. Ведь когда иностранцы посетят нашу выставку, они воскликнут с удивлением: «Что это? И эту мерзость решили показать французы, чтобы продемонстрировать нам свой столь хвалёный вкус?» Они будут правы, когда будут смеяться над нами, так как Париж возвышенной готики превратится в Париж Эйфеля. Чтобы представить себе, о чём мы говорим, достаточно вообразить на мгновение башню, гигантской чёрной фабричной трубой поднимающуюся над Парижем. Она своей варварской массой будет подавлять Нотр-Дам, Сен-Шапель, башню Сен-Жака, Лувр, купол Дома Инвалидов, Триумфальную арку. Нужно представить все наши памятники приниженными, наши архитектурные сооружения раздавленными, совершенно пропадающими в этом ошеломляющем сне... По городу, подобно чернильному пятну, расползается тень отвратительной железной вышки на болтах». Весь мир хохотал над этим над этим курьёзным, якобы ретроградным воззванием почти целый век, но сегодня наши мнения меняются. И, видя здания-штыки Сити-центра, воткнутые в тело Москвы, поневоле начинаешь думать: «Да это же самое настоящее визуальное загрязнение! А может, французские интеллигенты-то были правы? Может, их воззвание было первым документом, положившим начало видеоэкологии?». А что? Может это так и есть? Виктор ГНЕТНЁВ КЛИНОК, ПРИТЯГИВАЮЩИЙ СМЕРТЬ У обломков клинка, хранящегося в музее Севастопольской обороны, таинственная и страшная история. Лейтенант Г.И. Железной, адъютант адмирала В.А. Корнилова, купил его осенью 1853 г. за смехотворно малую сумму — всего за 13 руб. Правда, продавец-кавказец предупредил его: у шашки дурная слава, все её предыдущие владельцы погибли преждевременно. Но Григорий Иванович отмахнулся: «Я в предрассудки не верю»... Увы, его самонадеянность была наказана всего через несколько недель. 5 ноября 1853 г., находясь вместе с Корниловым на борту па-роходо-фрегата «Владимир», Железнов стал участником знаменитого боя этого прославленного корабля с турецким пароходом «Перваз-Бахри». Когда корабли сблизились, Железнов. ожидая абордажного боя, спустился в каюту и вынес шашку, но едва он ступил на палубу, как был насмерть поражён вражеской картечиной. В.А Корнилов Один из приятелей лейтенанта, знавший от него о дурной славе клинка, хотел тут же выбросить его за борт, но был удержан Корниловым, который пожелал оставить шашку себе на память о верном адъютанте. Ровно через 11 месяцев, 5 ноября 1854 г., когда Владимир Алексеевич осматривал позиции на Малаховом кургана, вражеское ядро попало прямо в висевшую на боку Корнилова шашку, переломив её надвое и смертельно ранив адмирала! Спустя много лет ею вдова передала обломки рокового клинка в музей, где он хранится и поныне. 63 |
