Юный техник 1973-03, страница 15

В ничто прошедшее не канет. Грядущее досрочно манит, Ж вечностью заполнен миг.

Свирепый сфинкс у врат древней столицы Египта Фивы задавал путешественнику загадку: «Что самое длинное и самое короткое?» И отпускал с миром, если тот произносил лишь одно слово. Единственно верное. Это слово — «время».

Секунды, дни, века, эпохи, эры... Каждая из этих единиц времени и в самом деле в зависимости от обстоятельств длинна и коротка. Вот ты сидишь с невыученным уроком и считаешь томительно долгие минуты до спасительного звонка. А чтобы как-то скоротать время, вспоминаешь целых два месяца летних каникул, проведенных на лесном кордоне, которые пронеслись для тебя, как единый прекрасный миг, как пестрый короткий сон.

Дни и годы летят, исчезая в пучине вечности. Тем драгоценнее каждая минута бытия. Тем бережнее надо распоряжаться своим временем. Как? Универсального рецепта нет. Это личное умение каждого. Известны, к примеру, два диаметрально противоположных подхода к проблеме: один — Наполеона («чтобы стать великим человеком, надо спать четыре часа в сутки»), другой — Гаусса («чтобы стать великим математиком, надо прежде всего выспаться»). Что больше подходит тебе? Здесь главное — не ошибиться, и тогда быстротечное время обретет реальные черты во всех твоих конкретных делах. Нелишне помнить предостережение Франсуа Вийона, озорного и остроумного поэта, жившего три с лишним столетия назад:

Пусть твердо помнят об

одном:

Проспит всю юность лежебока И тщетно бегает потом, Не зная отдыха и срока.

Гёте

Время — стрела, пущенная неведомо когда неведомо кем, летящая вперед к недостижимой цели. Из бесконечности в бесконечность. И нет дороги назад. После открытия античастиц — первых «кирпичиков» антимира, в котором все составляющие нашего мира, как в зеркале, меняются местами, заговорили было и об обратном течении времени. Однако вскоре оказалось, что только вектор времени в антимире противоположен нашему, но никак не последовательность событий: разбитая антиваза так и останется разбитой и не соберется сама собой, антипричина не будет плестись за антиследствием. Так что даже умозрительно нельзя потешить себя мечтой о «добром» времени, которое позволяло бы нам возвращаться в свое детство.

Давно уже мы умеем останавливать мгновение с помощью фотографии, кино- и звукозаписывающих аппаратов. По едва приметным, источенным временем следам восстанавливаем картины минувшего. Вооружившись теорией относительности, обсуждаем возможности опережения земного времени в длительных космических полетах. В погоне за точностью мы научились измерять многомиллиардные доли секунды. Лишь одного никто не может сделать: дать точное определение времени — даже физики, спорящие о непостижимом уму «кванте времени» и запросто описывающие сжатым языком формул, казалось бы, самое невероятное явление природы.

Тик-так, тик-так... Идут часы самых разнообразных конструкций, марок и точности. Взгляните на них. Они собрались сегодня на страницах нашего журнала.

13