Юный техник 1986-09, страница 24

в семейном альбоме Игоря Ивановича занимают фотографии Антона Семеновича Макаренко, среди них несколько малоизвестных.

Вот повзрослевший Колька Вершнев, любимый герой многих, кто читал «Педагогическую поэму». На фото он с сыном Антоном.

Вот стройная колонна коммунаров на марше во главе с Антоном Семеновичем. Вот светлый просторный цех, где у огромных сложных станков — увлеченные работой подростки, почти дети.

— Игорь Иванович, а на этой фотографии вы?

— Нет, это мой друг, коммунар Ваня Харченко.

Вот группа коммунаров-вы-пускников в приамурской тайге со смехом взобралась на огромный, только что выкорчеванный пень. Игорь среди них, но трудно найти, карточка выцвела от времени.

Вот красавицы дочки Игоря Ивановича на школьном празднике. Вот заводчане на первомайской демонстрации. Игорь Иванович перечисляет их по именам. Но где же он сам, директор завода?

— Вон там выглядывает моя шляпа,— наконец находит себя Игорь Иванович. Так, разглядывая семейный альбом, мы узнали, как скромен этот человек.

— Игорь Иванович, что привело вас в коммуну имени Дзержинского, возглавляемую Макаренко?

— Если начать сначала... Судьбы беспризорников во многом были схожи. Время было такое. Отец погиб на войне в 1916 году за несколько месяцев до моего рождения. А че

рез три года умерла от холеры мама, и остался я на свете один. До тринадцати лет я жил в детских домах и колониях. Летом, как только становилось тепло, убегал на улицу, бродяжничал. На воле, хоть и трудно приходилось, мне нравилось больше, чем в колониях. Прокормиться было не так уж трудно: что-то добрые люди дадут, что-то выпросишь, а что-то и сам возьмешь, если плохо лежит... Некоторые из ребят постарше, угрожая пацанам, заставляли их «работать» на себя; назывались такие пацаны «собачками». Кто крал в поездах, кто на базаре, но большинство из нас этого делать не могли и, боясь расправы «хозяина-богуна», попрошайничали. Вечером «богун» забирал всю выручку, оставив немного «собачке». Бывал такой «собачкой» и я. А зимой, когда становилось совсем холодно, приходилось опять возвращаться в какую-нибудь колонию.

Страна старалась обеспечить нас всем необходимым. Но возможностей тогда было мало. Так, нам выдавали одну пару обуви в год. Это были дешевые ботинки из юфти. Побегаешь в них по снегу, промокнешь, прибежишь в дом — и ботинки к печке, сушить. А к утру они все сморщились, покоробились — не надеть. Так что приходилось в мороз бегать в школу босиком. Соберешься с духом — и мчишься стрелой, чтоб не замерзнуть. Потом первые два урока ног не чувствуешь. Сидишь за партой и ничего не соображаешь, пока холод из тебя выходит. Но тяга к учебе была большая.

Как-то, попав в очередной

22