Юный техник 1987-01, страница 45

мандировки в подарок отец, надень вместо удобных кроссовок кеды, тогда сразу полюбят. Тогда будешь «свой парень».

Такая точка зрения казалась ему бесспорной, и даже в мыслях к этой теме он не возвращался, иначе автофон дал бы ему знать, что не любят его потому, что он сам никого не любит.

Митька оказался впереди в самое время. Достаточно было подставить ногу, и мяч свернул в ворота. Вратарь подобрал с земли палку и начал выкатывать мячик из коричневой жидкой грязи.

Кому-то придется отмывать, подумал Митька про мяч. И автофон подсказал:

— Хомутову.

Митька удовлетворенно кивнул. Хомутову не вредно. Таких людей не жалко. Предатель! Да предатели вообще не люди. Когда в классе обсуждали, кто поедет в Крым, в молодежный трудовой лагерь, и весь класс, вся эта шушера насыпалась на Митьку: он, мол, плохой товарищ, ненадежный человек и так далее. Хомутов, Хомут, с которым он дружил с первого класса, встал и сказал, что Митька заносчив и на него нельзя положиться. Из класса не взяли двоих — его и двоечника Ипполита.

...Снова началась игра.

— Вперед,— скомандовал автофон, и Митька рванулся вперед, перехватил мяч и ударил. Он сделал это несознательно. Просто злость искала выход и нашла. Нога повернулась и послала мяч на автостраду. Кто-то громко ахнул, когда самосвал накрыл мяч. За ревом мотора хлопка слышно не было, самосвал прошел, а на бетоне остался белый блин с черными пятнами.

— Врезать или не врезать? — шепнул автофон. Митька понял, что сейчас он транслирует чьи-то мысли, затравленно покрутил головой по сторонам и по лицу стоящего рядом Ипполита понял, что думает он. Ипполит крепко взял Митьку за футболку, притянул к себе, потряс и, шумно выдохнув воздух, спросил:

— Нарочно?

На миг Митьке стало стыдно, но тут же Ипполит добавил:

— Вали отсюда, быстро!

И злость вернулась.

— Да плевать я на вас хотел! — крикнул Митька, вырвался и пошел с поля. Он сделал несколько шагов, когда автофон скользнул с оборвавшейся цепочки по животу и звонко ударился о камень.

Больше он не работал.

Края у ящика были неровными, больно резали руки. Сейчас бы кого в помощь, но неудобно просить. Сам ведь сказал, что нетяжело.

Интересно, сколько он весит, мысленно спросил Слава. Автофон ответил:

— Шестьдесят два килограмма.

Слава спускался по лестнице спиной вперед и видел, что ящик 44