Юный техник 1987-11, страница 49

Юный техник 1987-11, страница 49

тошкой и очки на месте, скоро можно продолжить чтение. Они подбросили в печку дров, Венька взглянул на пастуха.

— Хочу спросить,— начал с обычного захода.

— Ну, ну, давай, не стесняйся.

— Ты только не обижайся, пастух, но мы сегодня спорили о тебе в классе. Этот рыжий Игорь все шумел, как пустое ведро: нашли мне поэта — пастуха нашего! Да он стихи свои из всеми забытых книг сдирает! А сам — деревенщина, коровам хвосты крутит... Кое-кто его поддержал. Почему, дескать, если он поэт, то все в деревне да в деревне. Поле, речка, лес. Ни поездок, ни путешествий. И так всю жизнь...

Пастух улыбнулся синими своими глазами.

— Эх, Игорь, Игорь. Добрая ему корова Ласка молоко дает, а сам он почему-то зол да и, наверное, не очень умен... Уж если поэт — так сразу небожитель? Или по крайней мере столичный житель. Знаешь, как Пушкин писал?

Пока не требует поэта К священной жертве Аполлон, То среди всех презренных света, Быть может, всех презренней он.

Поэзия, Венька, это не слова и строчки, а состояние души, ее озарение, которое иногда дает возможность проникнуть глубоко в сердце и помыслы человека. Только оно и может оживить слова. И от географии поэзия мало зависит. Ей нужны мир, человек, мир человека, человек в мире, а это везде. И в городе, и в селе, и в космосе. Везде, где люди. Красивые слова каждый знает, хотя всякое слово красиво. Рифмовать научили даже ЭВМ. А вот поэтическая строка—редкость... Ой, Венька, кажется, картошка горит!

Но картошка не подгорела, она удалась на славу. Когда сели за стол, Венька взял из тарелки соленый огурец и сказал:

— Хочу спросить.

— Ну-ну, давай.

— Недавно я прочитал твои новые стихи. Два особенно запомнились. Про планету, где леса сини, реки серебристы, дома круглы как шары, где люди безъязыки, а дети не смеются. И про девушку Яа, чья походка легка, как дуновение ветерка. Она хочет петь, а не может, хочет любить, а не разрешается. Ты назвал стихи фантастическими... Мне кажется, пастух, что ты был на этой планете, а Яа — никакая не выдумка. Ты очень лукавый, я знаю...

— Хм,— сказал пастух.— Конечно, я был на той планете, и Яа — совсем не выдумка. Я был везде и видел все, о чем пишу.

Пастух был серьезен. Только с Венькой он мог быть т^ким, а обычно оставался, как был, пастух пастухом — молчаливым, красивым, молодым. Вдруг он вскричал:

— Эх, Венька, я совсем забыл про кислое молоко. Недавно вычитал дедовский рецепт — соленые огурцы в кислом молоке. Ну-ка, давай в погреб!

Они прошли в сени. Пастух поднял крышку погреба, Венька по лестнице соскользнул вниз и, пока искал банку с молоком, чуть не

45