Юный техник 2001-11, страница 47

леднии час он сумел преодолеть около семи футов. Теперь его голову и правую руку было еидно с проселочной дороги, которая шла через лес.

На каком-то уровне сознания существовали только боль и крик. Но был и другой уровень. Ревелл полностью отдавал себе отчет в происходящем и ясно видел окружающие предметы — травинки перед глазами, наподвижные кроны деревьев, ветви высоко над головой. И маленьким пикап, который остановился рядом.

Вылезший из кабины человек присел на корточки рядом с Ревеллом. Обветренное лицо, потрепанная одежда. Наверняка фермер. Он тронул поэта за плечо и спросил:

— Ты ранен, парень?

— Востокхххх! — крикнул Ревелл. — Востокхххх!

— А тебя кантовать-то можно?

— Дха! — выдохнул Ревелл. — Востокхххх!

— Отвезу-ка я тебя к лекарю, — решил фермер.

Когда он поднимал Ревелла, тащил к пикапу и укладывал в кузов, боль не усиливалась и не ослабевала. Она достигла максимальной величины и уже не могла нарастать. Фермер запихнул Ревеллу в рот скомканную тряпицу и сказал:

— Кусай ее, легче будет.

Легче не стало, но тряпица, по крайней мере, приглушила крики. И на том спасибо, подумал беглец, потому что крики пугали его.

В сгустившихся сумерках Фермер подвез Ревелла к какому-то дому. Снаружи он казался дворцом колониальном постройки, но внутри выглядел, как настоящая больница. Над Ревеллом склонился врач, ощупал лоб и отошел. Он поблагодарил Фермера за доставку пациента, и после коротком беседы фермер уехал, а врач вернулся к больному. Это был молодой рыжеволосым человек в белом халате, с мясистым лицом, выражавшим одновременно и ярость и страдание.

— Вы из том самом тюрьмы? — спросил он.

Ревелл по-прежнему орал и грыз свой кляп, но умудрился судорожно дернуть головом, изобразив кивок. Казалось, кто-то взял ледяной клинок и рассек ему сухожилия под мышками. Шею словно терли наждаком. Все суставы и сочленения хрустели, как куриное крылышко и руках чревоугодника.

1 3