007. Николо-Угрешский монастырь, страница 24

святыни

штшт

Угрешские иконы Симона Ушакова

Вид Николо-Угрешского монастыря со стороны площади Сет. Николая.

Если первая икона была передана в монастырь ее заказчиком (диаконом Богданом Силиным), то вторая, очевидно, попала в Николо-Угрешскую обитель прямо из мастерской изографа. Обращает на себя внимание подробное перечисление тех, «при ком» был написан образ. Чувствуется, что за ним скрывается нечто личное — какая-то почти дружеская симпатия.

Знакомство с Николо-Угрешской обителью царев изограф Симон Ушаков завязал, по всей видимости, в 1665 году. И завязал не по своей воле. Сохранилась «служебная записка» следующего содержания: «По указу великого государя послан к вам в монастырь под начал Оружейной палаты иконописец, Симон Ушаков, с приставом Григорием Ивановым и как к вам се память (то есть записка) придет, а пристав Григорий того иконописца к вам привезет, и вы бы того иконописца Симона, у пристава приняв, держали под началом, по указу великого

Икона «Господь Вседержитель» работы Симона Ушакова из собрания Государственного Исторического музея.

Судя по всему, к началу XX века в Николо-Угрешском монастыре находилось две иконы знаменитого иконописца XVII столетия Симона Ушакова. Иконы эти — Спаса Всемилостивого и Алексия, человека Божьего, — впоследствии, пройдя через различные мытарства, оказались в Государственном Историческом музее.

Образ Алексия Божьего человека поступил в монастырь в 1664 году. Об этом сообщает нам надпись, помещенная внизу иконы: «Лета 7172 писал изограф Пимен Федоров по реклу Симон Ушаков. По обещанию дьяка Богдана Силина». Вторая икона, на которой изображен Господь Вседержитель, относится к более позднему времени и датируется, согласно подписи, имеющейся на ней, 1672 годом: «Лета 7180 писал сей образ царев писец Пимен Федоров по прозванию Симон Ушаков, при игумене Викентии, при келаре, старце Софронии, при казначее Черном диаконе Дорофее».

государя». За какие такие провинности был послан изограф в Николо-Угрешский монастырь «под начал»? Сложно сказать. Некоторые исследователи высказывают предположение, что причиной тому послужила созданная худож

ником гравюра «Семь смертных грехов», где он изобразил обнаженную натуру. Однако обнаженные фигуры вполне допускались в иконописи (уместно вспомнить хотя бы иконы прп. Марии Египетской). Скорее всего, Ушаков позволил себе какое-то вольное слово относительно церковных реформ. Может быть, высказал сочувствие кому-то из лично знакомых ему старообрядцев. Этого было вполне достаточно, чтобы отправиться «на гауптвахту».

В Николо-Угрешском монастыре Симон Ушаков пробыл около года, после чего возвратился в Москву к прежней своей работе. Но о месте своей ссылке у него остались добрые воспоминания — об этом красноречиво говорит надпись на иконе «Господь Вседержитель».