065. Раифский Богородицкий монастырь, страница 17
ПУТЕВОДИТЕЛЬ Вверху: Богослужение в соборном храме Раифской обители. В самом верху: Барельеф «Иоанн Евангелист» на стене Грузинского собора. Его автором является послушник Раифского монастыря скульптор В. Савельев. братии монастыря, и казанский купец К. И. Колычев. Завершилось возведение собора в 1842 году. Массивное шестистолп-ное здание в формах позднего классицизма стало доминировать в ансамбле монастыря и во многом формировать его облик, в особенности со стороны главного входа. В подвале храма имелась котельная, и зимой он отапливался. шшш Святитель Филарет Благочестивый — Раз, — говорил Гудовский (художник, учившийся в иконописной мастерской Киево-Печерской Лавры, в которой жил митрополит Киевский Филарет (Амфитеатров) — прим. ред.), — мы работали летом, внизу, под митрополичьими покоями, и там после обеда отдыхали. Отец Иринарх (начальник школы — прим. ред.), бывало, пообедавши, остается уснуть в своей келье, а мы, ребятишки, находили, что нам лучше тут, потому что здесь было прохладнее, да и присмотра за нами не было; а самое главное — что отсюда из окон можно было лазить в митрополичий сад, где нас соблазняли большие сочные груши, называемые в Киеве «принц-мадамы», которые мы имели сильное желание отрясти. ...Мы в один прекрасный день разметили посты, поставили на них махальных и затем один по одному всею гурьбою спустились потихоньку в угольное окно, выходившее в темное, тенистое место у стены, и, как хищные хорьки, поползли за кустами к самым лучшим деревьям. Все шло хорошо; работа кипела, пазухи наших блуз тяжело нависали. Но... в это самое время кто-то крикнул: «Отец Иринарх идет!» Не разбирая, какой из наших махальных это крикнул, мы ударились бежать, рассыпая по дороге значительную долю наворованных принц-мадам... А где-то сверху над нами кто-то весело смеялся добрым старческим смехом... Ночью, поев все накраденные груши, юные артисты решили больше не воровать; но назавтра забыли это решение и снова выступили в сад в том же порядке, только с назначением новых сторожей... Один был плохой и злой сторож: оставшись при своем месте, он умыслил жестокое коварство. — Не успели мы, — говорил Гудовский, — приняться за работу, как этот хитрец приложил руки трубкою к губам и крикнул: «Отец Иринарх идет!» Веемы... как пули попадали сверху на землю и... не поднимались с нее... Мы опять услыхали голос, которого уже не могли не узнать. Этот голос был тот самый, который нас вчера предупреждал насчет приближения Иринарха, но нынче он не пугал нас, а успокаивал. Слова, им произнесенные, были: «Неправда, рвите себе, Иринарх еще не идет!» Это был голос митрополита Филарета, которого дети узнали и, приподняв из травы свои испуганные головенки, оцепенели... И как иначе — они увидели самого его, владыку Киевского и Галицкого, стоявшего для них на страже у косяка своего окошечка и весело любовавшегося, как они обворовывают его сад... — Мы, — говорил Гудовский, — потеряли все чувства от стыда; мы все как бы окаменели и не могли двинуться, пока заменявший нам махального митрополит крикнул: «Ну, теперь бегите, дурачки, теперь Иринарх идет!» Тут мы брызнули... На четвертый день после происшествия вдруг нам принесли целое корыто разных плодов и большую деревянную чашу меду и сказали, что это нам владыка прислал... Посланный сообщил... что владыка просто сказал: «Сошлите живописцам-мальчишкам медку и всяких яблочек... Дурачки ведь они, им хочется... Пусть поточат». — Мы эти его груши и сливы, — честное слово говорю, — со слезами ели и потом, как он первый раз после этого служил, окружили его и не только его руки, а и ряску-то его расцеловали, пока нас дьякона по затылкам не растолкали. Н.С. Лесков. Мелочи архиерейской жизни Святитель Филарет, митрополит Киевский и Галицкий. Литография неизвестного художника. |
