Вокруг света 1963-03, страница 24

из будущего, соскучившийся по ликерам и сигаретам.

Сьюзен и Уильчм сели и заказали вино.

Незнакомец рассматривал их, изучал их одежду, волосы, безделушки, походку и то, как они сидят.

— Сиди свободно, — сказал негромко Уильям. — Держись так, будто ты всю жизнь ходила в этом платье.

— Мы не должны пробовать скрыться...

— Боже мой, — сказал Уильям, — он идет сюда. Говорить буду я.

Незнакомец поклонился. Чуть слышно щелкнули каблуки. Сьюзен напряглась, как натянутая струна. Этот звук был хорошо знаком — звук, присущий войне, отвратительный и жуткий, как стук в вашу дверь в полночь.

— М-р Кристен, — сказал незнакомец, — вы не подтянули брюки, когда садились.

Уильям похолодел. Он поглядел на свои руки — они спокойно лежали на коленях. Сердце Сьюзен бешено колотилось.

— Вы ошибаетесь, — быстро ответил Уильям, — меня зовут не Кри-слер...

— Кристен, — поправил незнакомец.

— Меня зовут Уильям Травис, и я не понимаю, какое вам дело до моих брюк.

— Извините, — незнакомец придвинул к себе стул. — А я утверждаю, что знаю вас: вы ведь не подтянули брюки, а все их подтягивают. Если этого не делать, брюки теряют вид, вытягиваются. Я далеко от дома, мистер... Травис, общество мне просто необходимо. Мое имя — Симмз.

— Мы понимаем ваше одиночество, м-р Симмз, но сейчас мы устали. А завтра едем в Акапулько.

— Чудесное местечко. Я только что оттуда — разыскивал друзей. Они где-то... Но я их найду, непременно найду. Что, леди дурно?..

— Спокойной ночи, мистер Симмз.

Идя к двери, Уильям сильно сжал

руку жены. Она не обернулась, когда Симмз крикнул им вслед.

— Да, вот еще... — он помолчал и уже медленно произнес: — Две тысячи сто пятьдесят пять.

Сьюзен закрыла глаза, земля уходила у нее из-под ног... Но и ничего не видя, она продолжала идти на сверкающую площадь.

Они заперли дверь номера, а потом она плакала, и они стояли в темноте, и комната, казалось, удалялась от них. А где-то далеко, на площади, палили петарды, взрывались ракеты фейерверка, слышался смех...

— Проклятый наглец! — сказал Уильям. — Расселся, смотрел на нас, как на животных, курил свои чертовы сигареты, глотал свое пойло... Почему я не убил его сразу... — Голос его стал почти истерическим. — Он так обнаглел, что назвал свое настоящее имя. Шеф Сыщиков. И про брюки тоже... Конечно, надо было подтянуть их, когда я садился.

Автоматический жест эгих дней, эю-го времени. Я так не сделал и выдал себя. Это заставило его подумать: вот человек, никогда не носивший брюк, он привык к военной форме будущего. Я готов убить себя за это...

— Нет, нет, это моя походка... Эти высокие каблуки, они виноваты... Наши прически, такие свежие... Все в нас необычно, неестественно.

Уильям включил свет.

— Он еще не совсем уверен и проверяет нас, поэтому мы не будем убегать от него. Спокойно поедем в Акапулько...

— А может быть, он уверен и просто играет с нами?

— Он способен на это. Времени у него хоть отбавляй. Он можег торчать здесь сколько хочет и отправить нас обратно в будущее за какие-нибудь шестьдесят секунд. Или издеваться над нами, мучая неизвестностью долгие дни.

Сьюзен, сидя на кровати, вытирала слезы и вдыхала старинные запахи древесного угля и ладана.

— Они не устроят скандала, правда?

— Не посмеют. Они должны застать нас одних, чтобы втолкнуть в Машину Времени.

— В этом наше спасение! — воскликнула она — Мы всегда будем в толпе.

За дверью послышались шаги. Они выключили свет и молча разделись. Шаги удалились. Стоя в темноте у окна, Сьюзен смотрела на площадь.

— Значит, то здание — церковь?

— Да.

— Я часто старалась представить, какая она. Ведь столько времени никто не видел церквей. Пойдем туда завтра?

— Конечно. Ложись спать.

Они лежали в темноте.

Через полчаса зазвонил телефон. Она сняла трубку.

— Алло?

— Кролики могут спрятаться в лесу, но лиса всегда найдет их.

Она опустила трубку на место и лежала, прямая, холодная.

А там, в году 1938-м, человек наигрывал на гитаре три мелодии, одну за другой...

Ночью она протянула руку и почти коснулась 2155 года. Пальцы скользнули по прохладному пространству времени, словно по неровной поверхности, и она услышала настойчивый топот марширующих ног. Миллионы оркестров извергали миллионы воинственных мелодий, она увидела 50 тысяч рядов ампул смертоносных бактерий, ее руки тянулись к ним на огромной фабрике будущего, где она работала. Стеклянные трубки с проказой, бубонной чумой, тифом, туберкулезом. Она услышала страшный взрыв и видела, как горела ее рука, превращаясь в сморщенный чернослив, ощутила, что и сама она сжалась от удара такой силы, будто мир был поднят и брошен обратно, здания рухнули, люди истекли кровью и лежали безмолвно. Гигантские вулканы, невиданные машины, ураганы,

обвалы соскользнули вниз, в эту тишину, безмолвие, и она проснулась, рыдая, в постели, в Мексике, за много лет до этого...

Утром звонкие гудки машин разбудили их, разбитых коротким, беспокойным часовым забытьём. С железного балкона Сьюзен увидела, как восемь человек, болтая и крича, высыпали из грузовиков и машин, размалеванных ярко-красными буквами. Толпы мексиканцев сопровождали их.

— Que pasa? ¹ — крикнула Сьюзен мальчишке. И тотчас получила ответ. Она повернулась к мужу: — Американская кинокомпания снимает здесь фильм.

— Занятно. — Уильям стоял под холодным душем. — Поглядим. Пожалуй, нам лучше сегодня не уезжать. Попробуем успокоить Симмза.

На мгновение под сияющим солнцем она забыла, что где-то в отеле их подкарауливает человек, курящий тысячи сигарет. Внизу шумели американцы, и ей захотелось крикнуть им: «Спасите меня, помогите, спрячьте меня! Я из 2155 года!»

Но слова застряли в горле. Чиновники Компании Путешествий во Времени были не дураки. Перед отправлением в путешествие они накрепко вбили им в голову психологическую преграду: вы никому не смеете раскрыть место и время вашего рождения, не смеете раскрыть ничего о будущем там, в прошедшем. Прошедшее и будущее должны охраняться друг от друга, только с таким условием разрешалось людям путешествовать в веках без сопровождения. Будущее надлежит оберегать от любых перемен, которые способны принести путешествующие в прошлом. При всем желании Сьюзен не могла бы сказать счастливым людям там, внизу, кто она и как трудно ей приходится сейчас.

Завтракали в общем зале, заполненном туристами. Киношники ввалились, хохоча и толкаясь, — шесть мужчин и две женщины. Сыозен села рядом, чувствуя себя в безопасности среди тепла и спокойствия, исходивших от них. Она была спокойна даже, когда по лестнице спустился Симмз, пыхтя своими турецкими сигаретами. Он издали кивнул им, и Сьюзен кивнула в ответ и улыбнулась, ведь он не мог вредить им среди восьми киношников и двадцати других туристов.

— Эти актеры... — сказал Уильям. — Можно нанять двоих, как бы в шутку одеть в наши костюмы и отправить в нашей машине, когда Симмз не видит их лиц. Это отвлечет его часа на два, а мы успеем добраться до Мехико. Нужны были бы годы, чтобы разыскать нас!

— Эй! — благоухающий ликером толстяк перегнулся через стол. — Американские туристы! — прокричал он. — Мне так надоели мексиканцы, что я готов расцеловать вас! — Он пожал им руки. — Подсаживайтесь к нам. Несчастье любит общество.

1 Что происходит? (исп.)