Вокруг света 1966-12, страница 57

Рисунки Г. ФИЛИППОВСКОГО

— Можешь быть уверен, я сделаю это, — ответил я, немного разозлившись на него.

— Пока в этом деле деньгами и не пахнет, — сказал Хэч.

Тут я ему поверил. Хэч углядел бы доллар и за двадцать миль.

Я пошел к корабельному карцеру — посмотреть, что там поделывает Док. Он был трезвый. И не раскаявшийся.

— На этот раз ты превзошел самого себя, — сказал он. — Продавать эти штуковины ты не имеешь права. В башне хранятся знания, принадлежащие всей Галактике... бесплатные,..

Я рассказал ему, что случилось — как мы узнали, что башня — это университет, и как мы на самом законном основании грузим на корабль курсы, предназначенные для человечества. Я старался говорить веско, будто мы делали какое-то благородное дело, но Док не поверил ни единому слову.

— Ты бы даже своей умирающей баб-ушке не дал глотка воды, если бы она не заплатила тебе вперед, — сказал он. — Не заливай-ка тут о служении человечеству.

Я оставил его еще пожариться в карцере, а сам пошел к себе в каюту. Я сердился на Хэча, весь кипел от слов Дока и до изнеможения устал. Уснул я тотчас.

Работа продолжалась еще несколько дней и уже приближалась к концу.

Я был очень доволен. После ужина спустился по трапу и, сев у корабля на землю, посмотрел на башню. Она была все такая же величественная, но уже не казалась столь большой, как в первый день, — ослабло чувство удивления не только пе

ред нею, но и перед той целью, ради которой ее построили.

Стоит нам вернуться в нашу родную цивилизацию, пообещал я себе, как мы сразу развернемся. Наверно, претендовать законным путем мы на планету не сможем, потому что профессора — существа разуммые, а владеть планетой с разумными существами нельзя, но есть еще много способов прибрать ее к рукам.

Я сидел и удивлялся, почему это никто не спускается посидеть со мной. Никто так и не вышел, и я, наконец, полез по трапу.

Я пошел к корабельному карцеру, чтобы потолковать с Доком. Он по-прежнему не смирился, но и не был настроен особенно враждебно.

— Знаешь, капитан, —- сказал он, — временами у нас были разные взгляды на вещи, но я уважал тебя, а порой ты мне даже нравился.

— К чему ты это клонишь? — спросил я. — Думаешь, такие разговорчики помогут тебе выкарабкаться отсюда?

— Тут кое-что заваривается, и, наверно, тебе это надо знать. Ты откровенный негодяй. Ты даже не возьмешь на себя труд отрицать это. Ты человек неразборчивый в средствах и, наверно, бессовестный, но ты хотя бы не лицемеришь. Ты...

— Выкладывай, что происходит! Если сам не скажешь, я войду и такое с тобой сделаю, что ты у меня сразу заговоришь.

— Хэч приходил сюда несколько раз, — сказал Док. — Приглашал подняться наверх и послушать те записи, с которыми он возится. Говорил, что это точнехонько по моей части. Сказал, что я не пожалею. Но в том, как он себя вел, было что-то не то, что-то трусливое. — Он уставился на меня сквозь

55