Вокруг света 1966-12, страница 60
так просто не отделались. Все это засело бы в нас навсегда. Прошлого не вернешь, Док. Его похоронили. Разнесли на куски, которых нам теперь уже не слепить. У меня было такое чувство, будто я истошно кричу. Давно уже мне не было так больно. — Теперь они совсем другие люди, — продолжал я. — Они переменились, и прежними они больше никогда не будут. Даже если они снова станут, какими были, все пойдет не так, как прежде. Док подпустил шпильку: — Человечество поставит тебе памятник. За то, что ты привезешь машины. Может, даже на самой Земле, где стоят памятники всем великим людям. У человечества глупости на это хватит. Я вскочил и стал бегать из угла в угол. — Не хочу я никаких памятников. И машины я не привезу. Мне нет до них больше никакого дела. Я жалел, что мы вообще нашли эту силосную башню. Что она мне дала? Я из-за нее только лучшую команду потерял, лучших на свете друзей! — Корабль мой, — сказал я. — Больше мне ничего не надо. Я довезу груз до ближайшего пункта и выброшу там. Хэч и все прочие могут катиться ко всем чертям. Пусть наслаждаются своей честностью и честью. А я наберу другую команду. Может быть, подумал я, когда-нибудь она станет почти такой же, как и прежняя. Почти такой, да не совсем. — Мы будем продолжать охотиться, — сказал я. — Мы будем мечтать о куше. Мы сделаем все, чтобы найти его. Все силы положим. Ради этого мы будем нарушать все законы — и божьи и человеческие. И знаешь что, Док? — Не знаю. — Я надеюсь, куш нам больше не попадется. Я не хочу его находить. Я хочу просто охотиться. Мы помолчали, припоминая те дни, когда мы охотились за кушем. — Капитан, — сказал Док, — ты меня возьмешь с собой? Я кивнул. Какая разница? — Капитан, ты помнишь те холмы, в которых Живут насекомые на Сууде? — Конечно. Разве их забудешь? — Видишь ли, я придумал, как в них проникнуть. Может, попробуем? Там на миллиард... Я чуть было не проломил ему голову. Теперь я рад, что этого не сделал. Мы летим именно на Сууд. Если план Дока сработает, мы еще, может быть, сорвем куш. Перевел с английского ДМИТРИИ ЖУКОВ ЧЕСТНЫЙ ШАРЛАТАН со стр. 33 ▼ — Тем не менее, — сказал Хар-рингтон, — Дун подписал ту бумагу, и теперь не обойтись без его подписи. — А, ладно! — крикнул пылкий Джадсон, строча что-то на листке. — Уломаю как-нибудь. — Я бы хотел с вами пойти, — сказал сыщик. Едва поспевая за нетерпеливым врачом, они довольно быстро добрались до величественного дома, где уже побывал наш герой, и не без интереса послушали беседу с величественным хозяином. Теперь, войдя в курс дела, они смогли оценить уклончивость прославленного ученого и напористость еще не прославленного. По-видимому, Дун решил, что умнее согласиться. Он небрежно взял вечное перо и подписал бумагу левой рукой. ЭПИЛОГ В САДУ Две недели спустя Уолтер Уиндраш гулял в своем любимом саду, улыбаясь и покуривая, словно ничего и не случилось. В этом и состояла тайна Уиндраша, которая была не под силу ни врачам, ни законникам. Эту загадку не разгадал бы ни один сыщик. Старого поэта выставили чудищем перед самым близким человеком. Его дочери доказывали, что он обезьяна и маньяк, а позже — что он безжалостный убийца, построивший всю свою жизнь на сокрытии злодеяния. Он прошел через гнуснейшие унижения и ждал еще более гнусных. Он узнал, что его частный рай — место преступления, а друг способен поверить в его виновность. Он побывал в сумасшедшем доме. Он чуть не угодил на виселицу. Но все это, вместе взятое, значило для него много меньше, чем форма и цвет огромного утреннего облака, выплывавшего на востоке, и внезапный щебет птиц в ветвях многострадального дерева. Многие сказали бы, что его душа мелка для таких трагедий; другие, видевшие зорче, сказали бы, что слишком глубока. Быть может, инспектор Брэндон все же не совсем разобрался в чудище, именуемом гением. Но недолго он гулял один: вскоре к нему присоединился его друг, молодой врач, весьма смущенный и хмурый. — Вот что, — сказал д-р Джадсон, еще не утративший мрачной прямоты. — Конечно, мне есть чего стыдиться в этом деле. Но, честное слово, не понимаю, как вы можете тут гулять. — Милый мой друг, и это вы —холодный человек науки! — беспечно ответил Уиндраш. — Вы просто погрязли в предрас судках! Вы прозябаете в средневековой тьме! Я — только бедный, непрактичный мечтатель, но, поверьте, я вижу дневной свет. Да я и не терял его даже в том уютном санатории, куда вы меня послали. Мне там было хорошо. А сумасшедшие... Что ж, я пришел к выводу, что они нормальней, чем мои друзья на воле. — Не стоит это все бередить, — угрюмо сказал Джадсон. — Чего не было, того не было — сумасшедшим я вас не считал. А вот убийцей считал, вы уж простите. Но убийца убийце рознь. Мало ли какие у вас были смягчающие обстоятельства! Честно говоря, все, что я с тех пор узнал о покойном м-ре Морсе, подсказывает мне, что он —■ не такая уж большая потеря. Я понял, что Уилмот — сыщик и шныряет у дерева, а это значит, что вас вот-вот схватят. Пришлось и мне действовать быстро; я вообще долго не раздумываю. Установить невменяемость после ареста всегда нелегко, особенно если подсудимый нормален. Но если установить ее раньше, его и арестовать нельзя. Надо было в пять минут выдумать болезнь. Я соорудил ее из обломков наших ученых бесед. Понимаете, я чувствовал, на что Дун клюнет, и потом — это очень хорошо увязывалось с деревом. Но даже сейчас мне про 58 |
