Вокруг света 1967-02, страница 36

показал Северихин на лесок. — Я утром там был — в роще ничего подозрительного.

— А мы еще прощупаем. Под покровом темноты заглянем к ним в гости, — ответил Азин.

Они долго блуждали по роще, пока навалившийся туман не запутал их. Заехали в какую-то лощину, заросшую орешником.

— Подались слишком влево, — предположил Северихин.

— Вправо-влево, вперед-назад! Разведчик из тебя... Может, мы очутились в тылу противника? Вот будет весело...

— Я предупреждал о ненужности этой поездки, — недовольно проворчал Вестер, поворачивая к Азину блестевшее мелкими каплями лицо. — Да ты разве послушаешь. Неосторожность к добру не приводит.

— Девка осторожничала, да все равно забрюхатела, — отшутился Азин, понимая неуместность этих слов. Понимал он и опрометчивость своего поступка. — Вестер, ты всегда прав. А я — дурак! Между прочим, дураки бывают и зимние и летние. Зимний дурак пока шапку не снимет, да полушубок не сбросит, всем кажется — умница явилась. А летний дурак — он ясен, как солнышко. Я из породы летних...

Все уныло рассмеялись, отряхнули бурки, закурили. Огненные зрачки цигарок' осветили мокрые усы и подбородки. Азин коротко рассмеялся и заговорил на другую, совершенно неожиданную тему:

— Странное у меня, друзья, ощущение. Прошел всего месяц, как мы покинули Вятку, а будто бы пронеслось десять лет. А что ожидает нас завтра? Если бы можно было заглянуть в собст^ венное будущее!.. Ведь, смешно, нам всем не больше ста лет. Мы еще молокососы. Странно устроена жизнь — давно ли мы не знали о существовании друг друга? А теперь у нас и беда одна и мечта одна — Революция. И если я погибну, то за это единственное слово. Помолчи! — строго остановил он Северихина. — Знаю, скажешь — для революции надо жить.

— Вот именно!

— Но кто-то должен погибнуть?

— Почему обязательно ты?

— А почему другой?

— Спорить с тобой, Азин, да на пустой желудок — зряшное дело.

— А жить хочется, — печально согласился Азин. — И девок любить охота, и самогонку пить, и хороших людей слушать. Учиться у них уму-разуму. А самое главное — делать что-то такое, что не пахнет кровью и порохом. Одним словом, хочется жить...

— Время-то — одиннадцатый. Надо же выбираться из рощи, — напомнил Бандурин.

Туман понемногу рассеивался, в небе появились звезды. Из вязкой мглы потянуло дымом, деревья поредели. Всадники выехали на опушку и натолкнулись на сторожевой пост противника. Вокруг костра сидели легионеры — дымные тени их раскачивались. Еще можно было повернуть и скрыться в роще, но, сдвинув на затылок папаху, отряхнув бурку, Азин направился к костру. Северихин, Вестер и Бандурин последовали за ним. Легионеры повскакали с земли, предостерегающе зазвякали винтовки, вислоусый фельдфебель подозрительно спросил:

— Кто такие?

— Что за часть? Где командир? — не отвечая на вопрос, весело крикнул Азин. — Что ж вы, черти

зеленые, расселись, как в кабаке? Десять минут наблюдаю за вами, а вы хоть бы хны! Ты старший поста? — надвинулся он на фельдфебеля. — Почему не вижу часового?

— Вон часовой, и подчасок с ним, — слегка оробел фельдфебель.

— Ну и дурацкое место выбрали! От красных спрятались, а что творится кругом, ни хрена не видите. С дозорами соседей связь установлена?

— Так точно! Левее, на берегу Казанки, — дозор. И вправо за рощей охранение двадцатой роты. Место у них глухое, того и гляди азинцы пролезут. Может, вы верхами сумеете проскакать, узнаете, что у них делается? Только позвольте узнать, кто вы такие? — уже смелея, спросил фельдфебель.

— Хорошо, хорошо, старина! Азиным не пугай. Лучше не спи, зорче посматривай! Сейчас в двадцатую роту слетаю. Проверю, как они там. — Азин пришпорил свою лошадь и поскакал в рощу.

На обратном пути он выговаривал своим спутникам, обвиняя их в легкомысленном отношении к разведке.

— Привели в волчье логово. К счастью, в нем оказались неопытные волчата...

Азин часто бывал несправедлив к своим даже самым близким друзьям. Он требовал от них большей изворотливости в действиях и большего военного умения, чем они обладали. Вчерашние рабочие и крестьяне, они не решались порой действовать так же бесшабашно, как Азин. А ему помогали и ум, и отчаянная, иногда нахальная смелость, и та врожденная сообразительность, что выводит человека из самых рискованных положений.

Друзья Азина видели, как рос и креп полководческий талант их командира.

Азин быстро и решительно подавил мятеж левых эсеров и анархистов в Вятке. Азин остановил у станции Вятские Поляны бегущие части Второй армии. За двое сутод он сумел создать дисциплинированную группу войск Арского направления. Его маленький Коммунистический батальон сразу вырос до 5 тысяч бойцов. Азин разгромил белоче-хов под Высокой горой и Киндёрью, отбросил в Казань отборные офицерские батальоны...

Друзья Азина понимали и принимали его превосходство как военного начальника. А удивительная храбрость, воля и ум молодого командира увлекали их, потому что сами они были молоды и отважны.

6

Миноносцы, впаянные в вечернюю гладкую воду, казалось, дремали, равнодушные ко всему, но покой их был обманчив.

С ровным маслянистым гулом работали машины, кочегары поднимали пары, озабоченно сновали боцманы. Пулеметчики проверяли свои «максимы» и «виккерсы», подносили ящики с пулеметными лентами, матросы рассовывали по карманам гранаты. Все делалось быстро, но несуёгливо, тревожно, но без страха. *

Флагман красной флотилии миноносец «Прочный» жил особенно напряженной жизнью. К миноносцу то и дело причаливали катера и шлюпки, по трапам взбегали капитаны, комиссары, матросы, прибывающие со всех судов.

Лариса Рейснер с неугасающим интересом женщины и поэта наблюдала за всем происходящим на флагмане. Штаб Пятой армии откомандировал

34