Вокруг света 1967-03, страница 40

ШИФРЫ СОКРОВИЩА ВИКСА

Эта загадка родилась более века назад...

В середине прошлого столетия французские археологи начали раскопки древних кельтских городов Бибракте и Алезии. Бибракте был главным городом одного из крупнейших кельтских племен, а в Алезии когда-то был окружен и пленен воинами Цезаря предводитель всеобщего восстания галлов против Рима — Верцингеторикс, «великий Вике».

Среди многочисленных находок — скульптур, посуды, оружия — археологи нашли и огромное количество монет.

В «Сокровище великого Викса», как назвали археологи эту коллекцию, были монеты и античные и кельтские... На одних монетах застыла лучезарная улыбка солнцеликого Аполлона, на других — легкие колесницы Филиппа Македонского, на третьих — грозный лев. А рядом с этими античными лицами и фигурами — золотые кружочки с изображением взлохмаченных воинов, непонятных чудовищ, странных овалов, квадратов, линий...

И казалось, что между этими монетами не было ничего общего: четкость античности и неистовство «варварства», классическая законченность и буйство фантазии... Казалось, что кельтские чеканщики просто не могли в своих мастерских повторить образы античной классики, а создать что-либо свое не умели. И появились на их монетах вместо красавца Аполлона всклокоченный «варвар», вместо льва — непонятное чудовище...

Так родилась гипотеза о прогрессирующем вырождении кельтского искусства.

И о вот все новые и новые изделия кельтских металлургов попадали в руки исследователей. И постепенно становилось ясно, что «варвары» умели обращаться с металлом ничуть не хуже греческих и римских мастеров, что по своему изяществу многие их изделия не уступают лучшим образцам античности.

Но почему же тогда это мастерство не сказалось на облике монет? Почему чеканщики Северной Европы не могли повторить образцы античности, хотя явно стремились скопировать их?

Пути к решению этой загадки начали открываться лишь в наше время.

...В ту давнюю эпоху торговые и культурные связи между С редиземноморьем и Северной Европой были много оживленнее, чем это предполагали вначале исследователи. Олово и свинец, янтарь и меха, проделав долгий путь с Северного моря, попадали даже в далекий Египет и таинственную Индию. А из полуденных стран в земли гипербореее шли украшения, драгоценные раковины, оружие. И вместе с изделиями ювелиров, ткачей, оружейников путешествовали по тысячекилометровым торговым путям и монеты. И если оружие, куда бы оно ни попадало, оставалось оружием, то монеты уже переставали быть только монетами. Они становились украшениями, какими-то непонятными, таинственными символами, талисманами.

Вначале кельтские чеканщики копировали изображения чужеземных монет, не особенно, правда, заботясь о полном сходстве с оригиналом, а затем, когда жрецы окончательно приспособили эти талисманы к местным вкусам, верованиям и обычаям, античные лица и фигуры исчезли совсем. Именно поэтому златокудрый Аполлон превратился в лохматого галла, легкие кони, македонской колесницы — в непонятных чудовищ...

Но теперь предстояло выяснить, что же изображают эти талисманы, какой смысл вкладывали