Вокруг света 1967-09, страница 55
Звезда, в которой время с«спит»... Научно-фантастический очерк Приборы звездолета только что обнаружили рядом звезду. Я смотрел в указанную ими точку пространства. Там ничего не было. Вселенная была открыта взгляду. Вся — с радужными пятнышками туманностей, с точками бесчисленных звезд, с млечной осью нашей Галактики, как бы сотканной из стеклянных пылинок. «Моей» звезды я не видел, хотя она была рядом. И не мог увидеть — это я знал заранее. Все же оторопь брала при мысли, что поблизости находится масса вещества, ставшая невидимкой — коллапсом. Находись эта масса в обычном состоянии передо мной, не исключено, вырос бы пламенеющий диск вполнеба. А вместо этого — ничто, пустота, прозрачность. Все еще безотчетно вглядываясь в пространство, я попытался мысленно проследить эволюцию небесного тела, находящегося сейчас в состоянии коллапса. Я попробовал представить изначальную массу — звезду, зримую, пылающую, яркую, которая стремительно сжимается, так что ломаются ядра атомов ее вещества. Тут мое воображение работало безотказно — на помощь пришли десятки житейских аналогий. Столь же легко я представил, как чудовищный пресс сжатия превратил мою гигантскую, размером с Солнце, звезду в маленький шарик диаметром в несколько десятков метров. Как невиданно возросла плотность ее поля тяготения, сконцентрированная теперь в ничтожном объеме. Как в полном соответствии с краеугольным законом мироздания количество перешло в качество, как сверхмощное поле тяготения согласно теории Эйнштейна замкнуло пространство вокруг останков моей звезды, как замедлился и замер ход времени... Как это «замкнулось простран ство»? Как это «замер ход времени»? Опять же физическая сущность явления была ясна мне, как и любому человеку, знакомому с теорией относительности. Но образ, образ! Зримого представления не получалось. Мои размышления прервала необходимость уравнять ход звездолета со скоростью движения коллапса. Приборы не давали точного представления о расстоянии до него, и маневр, который я проводил, был связан с риском врезаться в невидимую массу. Врезаться? Слово из земного лексикона, вряд ли уместное здесь. Что произойдет, если я войду в соприкосновение с коллапсом? Очевидно, я и миллиардо-тонный звездолет мгновенно сожмутся в микроскопическую крупинку материи. Ладно, будем рассуждать последовательно. Мысленно опустим на поверхность моей стягивающейся к центру звезды воображаемый радиопередатчик (уж это-то я могу представить!). Он запрограммирован на посылку радиосигнала через каждые пять минут. Но поле тяготения сгу щается, оно, словно канатами,тянет к поверхности все улетающие в пространство кванты света, все мыслимые виды радиоволн. Периодичность сигналов замедляется. Интервал в десять минут, полчаса, час... Квантам все труднее и труднее вырваться из поля тяготения. Чем мои радиосигналы не часы? И вот они идут все медленней, медленней... Стоп! Сигналов больше не поступает. Кванты стремятся, но не могут покинуть поверхность, они мчатся... оставаясь неподвижными. Ничто уж не в состоянии уйти в пространство — ни свет, ни радиоволна, ни поток частиц. Ничто уже не отразится от поверхности. Все это и есть гравитационный коллапс. А если ничто не излучается телом и ничто не отражается от него, то оно невидимо! Мне стало легко и ясно. Оказывается, даже самое невероятное физическое явление кое-как можно представить наглядно, если эта наглядность точна лишь условно. Подожди, тут же сказал я себе, а как же быть с ходом времени там, в невидимости? С временем, которое идет — как бы точнее сказать?—идет, стоя на месте? Нет, оно идет, как в древней легенде о железной горе, уходящей за облака, к подножью которой раз в тысячелетие прилетает воробей чистить свой клюв. И только когда воробей сотрет своим клювом гору до основания, во вселенной пройдет один миг вечности... Да, именно так идет время в коллапсе. Будут вспыхивать и снова гаснуть звезды, а там... Страшно подумать: там ничего заметного не успеет произойти! А что тут невозможного? — тут же ответил я сам себе. Давным-давно зная, что время относительно, чему я изумляюсь? И тут я вспомнил... Я вспомнил Энгельса. «Именно потому, что время отлично, независимо от изменения, его можно измерять посредством изменения... Время, в течение которого не происходит никаких заметных изменений, далеко от того, чтобы совсем не быть временем; оно, напротив, есть чистое, не затронутое никакими чуждыми примесями, следовательно, истинное время, время как таковое». Но это относится и к состоянию материи в коллапсе! Время здесь словно в летаргическом сне. Коллапс может быть разбужен лишь энергичным столкновением с другой массой. Расчеты JI. Ландау, Р. Оппенгеймера и других ученых показали, что при огромной плотности масса любого вещества займет объем меньше некоего критического радиуса и окажется в чрезвычайно своеобразном состоянии гравитационного Коллапса. Устойчивой, правда, будет не любая из масс. Но те, которые окажутся в состоянии устойчивого коллапса, будут обладать, казалось бы, невероятными свойствами, описанными ниже. Я и, независимо от меня, академик М. А. Марков выдвинули предположение, что в таком состоянии могут находиться даже особые гипотетические частицы (планкеоны), меньшие по размерам, чем электрон, и имеющие плотность 1095 граммов на кубический сантиметр. Научно-фантастический очерк 6. Дмитриева, по-моему, интересная попытка образно представить встречу с материей в состоянии коллапса. Следует только помнить, что гипотезы коллапса, лежащие сейчас в главном русле современной науки, все же лишь попытка объяснить некоторые явления во вселенной, которые не укладываются в рамки прежних физических представлений. Истина же может оказаться совсем иной. К. СТАНЮКОВИЧ, профессор 52 |
