Вокруг света 1968-09, страница 53

— Ну, почему же? Решение есть... — Щукин несколько мгновений молчал, наслаждаясь впечатлением, произведенным на Осипова, затем спросил: — Дело Ленгорна помните?

— Что-то припоминаю... Связано с наступлением на германском фронте.

— Да. Чтобы выявить вражеского агента, перед наступлением подготовили несколько разных донесений. И отправили их в царскую ставку с несколькими фельдъегерями. Донесение, которое доставил Ленгорн, флигель-адъютант царицы, стало известно германскому командованию...

Осипов понимающе посмотрел на Щукина.

— А что! Отличная идея, Михаил Александрович!

— Вот и займитесь ее реализацией! Кстати, включите в этот список и Маркова, — твердо сказал Щукин.

— Безаковская, двадцать пять, Поляков Петр Владимирович, — сказал Марков Наташе. — Запомнили?

Они стояли на широкой, мощенной булыжником улице. Где-то рядом был базар. Его не было видно, но он глухо и напряженно шумел совсем близко, за углом. А мимо них, громыхая колесами, на базар неслись пролетки, мужики и бабы толкали тачки, груженные овощами и фруктами.

— ...Поляков Петр Владимирович, — повторила вслед за Марковым Наташа и при этом даже прикрыла глаза, стремясь получше запомнить. — Все. Запомнила.

— Сообщение надо передать срочно, — сказал Марков. — Готовится генеральное наступление на Киев. И не исключено, что предполагаемая диверсия направлена на деморализацию Киевского гарнизона.

— Хорошо, — сказала Наташа. — Я постараюсь отправить это сообщение сегодня же.

— Следующий раз встретимся в пятницу в пять вечера в городском саду.

Наташа кивнула. И они расстались.

Через несколько дней в Киеве, в своем кабинете, Фролов сидел над донесением, полученным от Маркова:

«Сообщаю текст секретного письма Щукина.

Динамит доставлен по адресу — Киев, Безаковская, 25, Полякову Петру Владимировичу. Взрывы назначены на двадцать седьмое. После операции немедленно уходите...

Жду дальнейших распоряжений. Старик».

Была уже ночь. Синяя, лунная. Большая луна заглядывала в окно кабинета, и, наверное, от ее света лицо Фролова казалось желтым, изможденным, усталым.

В дверь постучали. Фролов поднял голову:

— Войдите.

Вошли двое чекистов.

— Ну, что выяснили?

— Поляков Петр Владимирович действительно проживает по Беза-ковской, двадцать пять, — доложил один из чекистов.

б*

— Кто он?

— Известный в Киеве врач-невропатолог. Имел большую практику. Живет богато. Квартира из шести комнат. Как врача, его не уплотнили... Соседи показывают, практикует и сейчас. Лечит тех, кто может хорошо заплатить... Прикажете арестовать?..

Фролов не ответил. Он встал, прошелся по кабинету. Подошел к окну. Постоял немного, глядя на город. Город спал. Спал под далекий грохот канонады. И снились ему, наверное, тревожные сны...

— Какое сегодня? — нарушил тишину Фролов.

— Двадцать шестое, — с готовностью ответил один из чекистов.

— Нет, двадцать седьмое, — поправил его товарищ.

Было пятнадцать минут первого.

«...Взрывы назначены на двадцать седьмое...»

— Арестуйте! — сказал Фролов и затем добавил: — Только без шума. И оставьте там на всякий случай засаду.

...Мирон Осадчий снова шел по улицам Киева. Шел торопливо. Настороженно оглядывался.

Возле большого дома на Жи-лянской он замедлил шаги.

На ступеньках подъезда увидел девчушку в старенькой кацавейке. На коленях она держала братишку.

— А вот дядя идет, он тебя заберет, — стращала она малыша, который все время пытался сползти с коленей.

— Озоруешь, малый! — провел Мирон короткопалой ладонью по голове мальчугана, а затем спросил у девочки: — Ты, хозяюшка, не в этом доме проживаешь?

— Ага ж, в этом самом!

— А может, ты знаешь и Гриценко Василь Сидоровича?

— Гриценко? Василь Сидорова? — удивилась девчушка. — Так он же давно помер. Почитай, с год уже.

Мирон оторопел от неожиданности. Потом спохватился:

— Ну, царствие ему небесное! — и торопливо зашагал по улице.

На Безаковской возле дома № 25 Мирон снова приостановился. Скучающей походкой, будто вышел проветриться, прошел мимо подъезда. Затем вернулся. Торопливо нырнул в темное парадное.

Лестница была широкой, такие

51