Вокруг света 1968-10, страница 60

Не имея отдаленных тылов, недоступных вражеской авиации, вьетнамцы развозят отдельные цехи фабрик и заводов, а зачастую и отдельные промышленные агрегаты по окрестностям. Иногда вырывают в глухих джунглях глубокие ямы, делают сверху накат из бамбуковых стволов, покрытых листьями и тростником, ставят станок — и рабочее место готово.

В укрытиях из бамбука и соломы разместились станки лучшего на заводе токарного цеха. Заместителю начальника цеха двадцать пять лет. Зовут его Хоан. Он знакомит с рабочими, показывает оборудование. В основном это станки наши, советские. Было радостно видеть этих стальных земляков за тридевять земель от Родины, в джунглях сражающегося Вьетнама.

Главный инженер Тхай Нгуан Ван учился в Москве и проходил практику в Воронеже. Пять других инженеров завода учились в Харькове. Да и сейчас пятнадцать работников завода проходят практику в Советском Союзе, а один заканчивает аспирантуру.

— ...И поэтому, — говорит директор, словно продолжая начатый одиночной репликой разговор, — мы и называем наш завод Ханойсельмашем. В этом названии наша благодарность советским людям за помощь и солидарность с нашей борьбой.

...Ночь, как это всегда бывает в тропиках, наступила сразу. Изнывающую от жары тишину дневных джунглей сменил причудливый, с непривычки пугающий разноголосый ночной концерт. Лишь в необычном лесном цехе по-пре-жнему на одной и той же ноте жужжали станки. Старательно крутились крылья фенов — вентиляторов, укрепленных под потолком. Сменились только темные головки девушек у станков. Заступила ночная смена. Все было деловито и просто, будто на обычном производстве. И мы подумали, что спокойствие это дается не просто, а вызывается усилием воли, оно диктуется внутренней собранностью и тем глубинным, непоказным мужеством, которым отличаются люди Вьетнама, народа-труженика.

Они работают, и этого труда не остановить ничем и никому.

Ханой — Москва

tp древние времена была на I острове Ява большая де-■ ^ ревня. Люди занимались земледелием и охотой, земля там была плодородная, а вокруг росли густые леса, и жили эти люди в довольстве и благополучии, но были очень скупыми.

И вот как-то стали в деревне готовиться к празднику. Однако никому не хотелось пожертвовать

ли: то, что они приняли за корень, на самом деле большая змея, лежащая в спячке. Люди решили убить змею, а ее мясо съесть на празднике. Так они и сделали — убили змею, разрубили на мелкие кусочки и поделили между собой, а потом, довольные, отправились назад в деревню, каждый со своей долей. На другой день был праздник, и

(у^икуЬл полСи/осб

оЗ*1>о btnunir

Индонезийская легенда

для этого праздника хоть малой частью своего добра. Тогда решили, что пойдут все в лес на охоту и добычу съедят на празднике. Это и будет их пожертвованием.

Все вместе они пошли в лес. Но им не повезло — ни одного зверя не убили они в этот день. Устали люди и остановились отдохнуть под большим деревом с густой кроной.

Пока отдыхали, один из охотников жевал бетель и, чтобы рас-кол'оть орех пинанга, который жуют вместе с бетелем, положил его на большой корень, на котором сидел сам. Ну и удивился же он, когда после удара по ореху из корня начала с силой бить похожая на кровь жидкость! Испугались люди. А вгляделись получше — увидели, что это и на самом деле кровь, а корень покрыт чешуей. И тогда люди поня

жители деревни ели жареное мясо убитой змеи. А людям, пришедшим к ним на праздник, тем, кто был победнее, и тем, кто не участвовал в охоте, не дали ни кусочка.

А между тем душа убитой змеи перевоплотилась в некрасивого мальчика лет двенадцати, с телом, покрытым струпьями, одетого в лохмотья. Он пришел в деревню посмотреть на веселящихся. Куда бы ни вэгляяул мальчик, всюду видел он взрослых и детей в нарядных одеждах. У каждого в руках был кусок жареного мяса. Мальчик подходил к ним и просил еды, но никто не дал ему ни кусочка. Голодный, он пришел, наконец, к бедному старику, жившему на краю деревни. Мал и плох был дом старика, но сердце у чЬго, кто жил в этом доме, было доброе. Увидев, что ребенок прСсит есть, он тут же

58