Вокруг света 1968-11, страница 10

К наваленным у воды бревнам была привязана вместительная просмоленная лодка с какими-то ящиками и солдатскими вещевыми мешками. Двое солдат топтались возле нее.

— Вот багор... Залезай! — приказали Павлу.

— К быку под мостом причалить сумеешь? — спросил его поручик, когда лодка уже отчалила от берега.

— Не велика забота... — ответил Павел, стоя на носу с длинным багром. — Только пусть они... — он кивнул на солдат, которые неумело гребли, далеко откидывая за спину весла и почти отвесно погружая их в воду, — слушают мои команды...

— Валяй командуй! — махнул рукой офицер, и в голосе его впервые прозвучали нотки добродушия и успокоенности.

Все, что случилось потом, Павел вспоминал впоследствии с таким ощущением, будто не он действовал по задуманному плану, а сам этот план цепью связанных между собой и следующих одно за другим событий властно двигал им самим.

Багор, которым Павел промерял дно и отталкивал лодку от опасного каменистого мелководья к стрежню, вдруг намертво застрял в подводных камнях... Павел свирепо заорал на растерявшихся гребцов, требуя, чтобы те попридержали веслами лодку, уже навалившуюся бортом на багор, даже на поручика прикрикнул. Тот послушно вскочил, отбросив папиросу, и полез на нос, к Павлу... Но было уже поздно.; с резким, сухим треском багор сломался. Офицер и Павел стали клясть все на свете. Но делать было нечего: кое-как прибились к берегу, и Павел в сопровождении двух конвойных отправился в прибрежные заросли срубить лесину.

Потом, когда высокая тонкая береза была уже срублена, Павел опять заворчал: «Ну, чего стоишь? Помоги подтянуть — видишь: в кустах зацепилась. Хочешь, чтобы нас тут всех красные накрыли?» Один из конвоиров, прислонив винтовку к дереву, торопливо зашагал к Павлу. Под треск ветвей и кустов они потянули хлыст. Солдат, потеряв равновесие, с размаху клюнул носом в густую березовую листву, Павел тоже упал ничком. Когда конвойный поднялся на ноги — проводника рядом с ним уже не было.

Стреляли наугад — по зарослям...

Потом, кое-как столкнув лодку веслами, колчаковцы поплыли в сторону моста. Из своего укрытия Павел видел, как напористая косьвинская вода стала медленно раскручивать черную посудину, понесла ее вперед правым бортом, потом — кормой.

«Ну, такие под мостом не зацепятся!» — усмехнулся Павел.

Он весело вскочил на ноги и в то же мгновение вновь распластался на земле: несколько человек гуськом продвигались неподалеку от него. Он слышал, как они разговорились с каким-то губахин-ским жителем.

— Товарищ, как поближе к мосту пройти?

— Вот этой дорогой и идите, ближе пути нет.

— Белые в поселке?

— Нет, весь Колчак ушел...

Павел выглянул из травы. «Да ведь красноармейцы!»

Он поднялся с земли и приветливо замахал руками. «Вот и кончилось это проклятое утро!..» — подумал он. Но тут ему послышалось отдаленное ритмическое пыхтение паровоза. Из распадка при

брежных гор на мост выползал бронепоезд. Павел отчетливо увидел, как из его гладкого, светло-зе-леного бронированного тела выскочило несколько человеческих фигур.

— Мост! — закричал он, подбегая к красноармейцам. — Мост! Стреляй!.. Спугнем!

Красноармейцы вытянулись цепью и дали несколько залпов. Черные фигуры заметались по ажурной ферме и попрятались в блиндированных вагонах. Бронепоезд, повесив над рекой клубы пара, попятился в горы. И как только он исчез в распадке — грохнул взрыв. Центральная ферма моста одним своим концом рухнула в реку.

— Ничего, Паша, — не раз говорили потом сердобольные товарищи. — Не казнись: главное — быки целы, если бы не ты — они их непременно бы взорвали.

...Их поселили в теплушках у самого моста, несколько сот добровольцев со всех шахт. Сперва наладили «висячку»— подвесную дорогу над Кось-вой, потом пустили понтон.

Павел Парыгин проработал на строительстве моста от первого дня до последнего.

Когда поздней осенью 1919 года губахинская партийная ячейка оповестила о собрании, на кото

Рисунок С. ПРУСОВА