Вокруг света 1969-02, страница 69

— Она спрашивает, что это означает, — перевела женщина и засмеялась, будто мы говорили о чем-то действительно смешном.

В совершенной растерянности я обернулась к моему пакистанцу. Он тоже смеялся, потом нагнулся к невесте и тихо сказал ей:

— Она хотела сказать, что он тебе подарит много сыновей.

Потом он взглянул на часы и сказал, что пора веСти невесту в спальню.

Спальня была единственной на весь дом полностью обставленной комнатой. Жених — человек современный и для спальни закупил мебель в европейском стиле — полированного красного дерева, с зеркалами и медными ручками. Простыни были голубые, а расшитое покрывало — розовое. Посредине постели сидела американская кукла, такие куклы продаются в магазинах Мэйси по пятнадцать долларов за штуку.

Невесту подняли и посадили рядом с куклой, будто ей предстояло играть. С нее сняли тяжелую чадру, и она осталась в праздничном своем наряде — шароварах красного шелка и голубой с длинными рукавами тунике. Она показалась мне прекрасной, а когда подняла, наконец, набухшие от слез веки, глаза ее тоже показались прекрасными — полные бесконечного смирения и испуга. Она больше не плакала и даже пробовала несмело улыбнуться. Но в этот момент свекровь приказала всем выйти из комнаты, и она снова осталась одна, в темноте, ожидая человека, которого никогда в жизни не видела, и снова полились слезы: она всхлипывала глухо, без надежды, как человек, наказанный неизвестно за что. А женщины, едва выйдя, уселись на корточки вокруг циновки и принялись руками есть рис и карри.

— Ей, должно быть, очень тяжело, — решилась я. — Может, стоит сказать ей что-ни-будь?

— Зачем? — ответила мне за всех свекровь. — Я уже ей все сказала. И потом невесты всегда чувствуют себя несчастными. Я, когда выходила замуж, проплакала три дня и три ночи. А что, у вас на Западе не плачут?

— Когда как, — начала объяснять я. — Случается, что плачут, даже когда счастливы, и смеются, когда несчастливы. На Западе все это по-другому.

— Ну, а в чем по-другому? — спросили меня хором.

— Да в том хотя бы, что хорошо ли, плохо ли, но у нас мужа можно выбрать. Вам разве не хотелось бы выбрать себе мужа?

Мои собеседницы — непринужденно беседующие, развитые женщины. Причем развитые настолько, что позволили сфотографировать себя без чадры. Однако мой вопрос буквально сразил их, они уставились на меня молча, будто у всех враз оборвались голосовые связки. Потом хором они сказали: «Нет!»

— Почему же? — все настаивала я. Похоже, они пытались подыскать нужные слова.

— Прежде всего потому, что выбор мужа ставит женщину в унизительное положение! — воскликнула самая молодая.

— Чтобы найти себе мужа, женщина должна прихорашиваться, казаться интереснее, чем она есть, совращать его взглядами и разговорами. Все это занятия недостойные и нечестные.

Она на секунду замолчала, чтобы посмотреть, как на это реагируют остальные. Остальные согласно кивали головами.

— Я бы, к примеру, не смогла найти себе мужа. Когда мы молоды, у нас еще не хватает ума. Зато у моих родителей он есть, и они подберут мне подходящего мужа. А разве на Западе не устраивают браков?

— Иногда устраивают, — призналась я, — некоторые даже помещают объявления в газетах или обращаются в специальные агентства.

— Но это же ужасно! — воскликнула девушка.

— Зато бывает и так, что двое устраивают все сами, и тогда это называется брак по любви.

— И эта любовь длится у них всю жизнь?

— Иногда, хотя и очень редко. Часто двое надоедают друг другу и даже начинают ненавидеть друг друга.

— Как это все глупо, — заметила свекровь. — Зачем вообще это нужно, чтобы муж и

жена любили друг друга или ненавидели?

Всхлипы, доносившиеся из спальни, стали реже.

— А может, ей лучше было бы остаться незамужней, — подумала я вслух.

— Как вы сказали?

— Остаться старой девой, ну, женщиной без мужа.

— Что это означает? — спросили они хором.

Я спустилась вниз, к мужчинам: господин Зараби Ахмед Хуссейн прислал за мной и велел передать, что мне, как европейке, можно спуститься к мужчинам.

— Ну как, успели поболтать? — поинтересовался он.

~ Да.

— У вас такой вид, будто вы получили неплохой урок.

— Не знаю, — ответила я. — Не знаю, можно ли это назвать уроком. Объясните мне лучше, почему вы сказали невесте, что муж ей подарит много сыновей? Я ведь говорила о любви.

— Потому что, если он подарит ей много сыновей, он от нее не откажется.

— Отчего же он должен от нее отказываться, если у дих не будет сыновей? Она ведь так молода, так красива.

— Ну, а для чего, скажите вы мне, годится такая молодая и красивая женщина, если не рожать детей? — ответил он мне. — Семья без детей не семья.

— Хотела бы я увидеть физиономию такого человека, — не сдержавшись, воскликнула я, — который отказался бы из-за этого от своей жены!

— Послушать вас, так на Западе не расстаются с женами.

— Я расстался с женой, — вмешался в наш разговор какой-то господин, одетый во все белое. Лицо его было располагающим, а голос мягким.

— И теперь вы холосты? — спросила я его.

— Нет, почему же, — ответил он. — У меня осталось три жены. Две в Карачи и одна в Лахоре. Они родили мне пятерых детей.

— Поздравляю! Девять человек — прекрасная семья!

— Не девять, а четверо, — поправил меня господин в белом. — Я и трое моих сыновей. Женщины в счет не идут...

Перевел с итальянского И. ГОРЕЛОВ

б*

67