Вокруг света 1969-08, страница 21

"ч»

■Г г*

V,

г;

Б долине Ха растет ячмень, из которого в Бутане пекут лакомства, а также варят некрепкое пиво, называемое «чан». Женщины высушивают ячмень на солнце, а затем провеивают его, ритмично вскидывая зерна маленькими лопатками.

Музыка и танец - - обязательные предметы обучения в монастырской школе. Юный послушник обязан уметь играть на флейте, барабане и хумпцо — длинной, трехметровой, трубе, схваченной серебряными кольцами.

Мужчина во двоое крепости играл с ребенком. Но привлечь его к себе, приласкать он бы не смог при всем желании: на шее у сидящего висел громадный деревянный ошейник

— Это солдат, пойманный на воровстве, — сказал мне местный владыка. — Так мы наказываем воров.

Тот, кого в крепости почтительно называли «хозяин закона», вышел ко мне в сопровождении стремянного, вооруженного громадной саблей с серебряным эфесом. Стремянный держал под уздцы маленькую тибетскую лошадку; ее сбруя была изукрашена бирюзой, а седло покрыто богатым ковром.

Загрохотал барабан в честь выхода владыки. Я почтительно склонил голову.

Несмотря на всю помпезность, «хозяин закона» встретил меня приветливо и, я бы сказал, попросту. Он даже любезно обошел со мной владение, давая короткие пояснения.

— Здесь вы будете спать...

Монах обвел рукой голую комнату.

- - Мыться можно там, — добавил он, когда мы вышли в темный коридор, и показал на бронзовую урну с водой. — Еду мы готовим внизу. На этаже разводить огонь запрещается...

Мы пошли через анфиладу громадных пустых залов, коридоров, пересекли мощеный двор, где метался ледяной ветер. Я поежился, зато мой проводник Тенсинг заметно повеселел — предстоящий ночлег его устраивал, а холод — холод в здешних местах царит почти восемь месяцев в году, так что какой смысл обращать на него внимание! К тому же, насколько было видно, в этот вечер ни один очаг не светился в громадном четырехугольнике старинной крепости.

Я давно уже хотел поближе познакомиться с тем, что представляет собой . ламаистский монастырь. Монастырь в Гималаях не только обитель. Это может быть и одинокий замок, где в одной-единст-венной келье живет отшельник, и даже целый город с населением, доходящим до шести тысяч душ. В Гималаях, где расстояния измеряются в днях, а то и в неделях пути, в монастырях находят приют караваны и одинокие путники вроде меня.

Я разложил в пустом помещении свою алюминиевую раскладушку и оглядел расписанные стены, где свирепые божества скалились на безмятежного Будду. Очень уютно, если не считать холода...

Проснулся я от того же — от холода. Взглянул на часы: пять утра. Пора вставать? Да. Через полчаса послышался низкий рев. Я выглянул в окно, распахнув деревянный ставень: на низкой крыше каменний пристройки два монаха дудели в длинные трехметровые трубы.

По этому сигналу обитатели монастыря разом зашевелились. В спальнях молодых послушников монахи надзиратели защелкали бичами — это дополнительный «стимул» для лежебок. По сигналу труб послушники должны немедля вскочить и свернуть свой спальный коврик. Одевание тоже не составляет проблемы, ибо послушники, как и монахи, спят в одежде. Это тога из крашеной верблюжьей шерсти и жилет из красного шелка.

Итак, день начался. Я спустился с Тенсингом на кухню, где молча суетились монастырские обитатели возле двадцати очажков из глины. На стенах помещения лежал слой копоти толщиной в несколько пальцев. Дым ел глаза.

— Вам нужна вода?

Совсем юный монашек протянул мне глиняную кружку.

— Можете занять мой очаг, я уже сварил.

Бутанцы не без опаски относятся к огню. В Высоких Гималаях дерево — редкость. Если полы в чьем-нибудь доме или в монастыре сделаны из дерева, об этом не преминут с гордостью упомянуть.

19