Вокруг света 1969-09, страница 60

роткое время охотники успевали отметить, что люди-привидения довольно высокого роста. И это делало их еще таинственнее: ведь всем известно, что чистокровные бушмены низкорослы.

Было время, когда бушмены жили чуть ли не на половине территории Африки. Потом под напором племен банту — земледельцев и скотоводов, двигавшихся с севера, — бушмены стали отступать все дальше и дальше на юг, откуда, в свою очередь, катилась волна переселяющихся племен. Потом появились белые пришельцы.

Плуг и стада домашнего скота выживали из степи антилоп, и бушмены стали охотиться на домашний скот: первобытные кочевники-собиратели, они слабо разбирались в правах частной собственности. Вожди негритянских племен и белые фермеры начали устраивать форменную охоту на бушменов, чье каменное оружие оказалось бессильно против ружей и ассегаев. Остатки бушменов бежали в пески Калахари, отдельные группы их до сих пор бродят по пустыням Ботсваны и Анголы. Но чистых бушменов почти не осталось — в той или иной степени все они претерпели влияние более культурных племен.

Пожалуй, лишь в болотах Окованго, где муха цеце и москиты защищали от чуждых вторжений надежнее отравленных стрел, могли сохраниться ♦нетронутые» бушмены. К тому же это были (если были вообще!) уникальные бушмены — оседлые, со своеобразной, ни на какую другую не похожей культурой.

Несколько экспедиций пытались разрешить тайну Окованго, но возвращались участники экспедиций разочарованными. Ни по течению реки Окованго, ни на берегах извилистого канала, который она прокладывает среди топей, бушменов не было.

В 1963 году молодой ученый из Иоганнесбурга Ричард ван Хугстратен отправился в экспедицию в пойму реки Кхваи. На северо-восточной окраине топей Окованго он встретил бушменское племя. Эти бушмены были сильно смешаны с неграми; у них была темная кожа и густые курчавые волосы. Правда, это скорее относилось к детям и людям молодым; у стариков кожа была почти желтой, а волосы росли пучками, что

характерно для бушменов. Судя по рассказам стариков, племя жило раньше в самом сердце болот, там же жили и поныне живут и другие племена.

Тогда-то ван Хугстратен и принял решение добраться до центра болот, чтобы самому проверить правдивость легенд.

ПОГОНЯ ЗА НЕВИДИМКАМИ

Поиски средств на экспедицию заняли три года.

В состав отряда входили, кроме ван Хугстратена, несколько студентов, Билл Корнуэлл, охотник за крокодилами и механик, женщина-этнограф Фьона Бар-бур, повар Элиас, рабочий Таун, лодочники — местные жители Кинотси, Мурвье и Хабутсе, а также автор этих строк.

Все члены экспедиции отдавали себе полный отчет в том, что такое болота Окованго.

Нас ждали бегемоты, про которых было известно, что они никогда не откажут себе в удовольствии перевернуть лодку (вряд ли нас в этом случае могло утешить то обстоятельство, что в воде эти толстокожие шутники переставали интересоваться вытряхнутым содержимым лодки, предоставляя пассажиров на усмотрение крокодилов). Мы понимали, что дикие буйволы уже подготовили для нас свои коварные засады, и заранее решили не удивляться при будущих встречах со львами, леопардами, гиенами и троицей тамошних змей: мамбой черной, мам-бой зеленой и мамбой Джеймсо-на. Естественно, что ружья, припасы и противоядия заняли почетное место в снаряжении.

Но куда больше хищных животных, ядовитых и пресмыкающихся нас беспокоили муха цеце и москиты. Это благодаря их заботам болота Окованго стали крупнейшим в Африке заповедником диких зверей — редкий любитель поохотиться рискнет посетить это королевство летающих убийц.

Лишь одна муха на тысячу является носителем сонной болезни, но такова уж эта болезнь, что делать против нее прививки не рекомендуется. Как ни парадоксально, но путешествующему по владениям цеце лучше рискнуть, а лечением заняться лишь после того, как он подхватит эту сонную болезнь.

Нужно оговориться: перед тем как приступить к лечению, не

обходимо обязательно сделать анализ крови, иначе за сонную болезнь легко принять малярию, еще одного смертельного врага человека. Обе болезни весьма схожи в своих симптомах, хотя приступы малярии возникают много быстрее, и к тому же они более жестоки, чем при сонной болезни. Но если больному не оказать срочно медицинской помощи, он может умереть через считанные дни после укуса москита. Но и это не все: разновидность малярии — мозговая лихорадка распознается лишь за двадцать четыре часа до наступления смерти.

Вот почему экспедиция уделила особое внимание медицинскому снаряжению. У нас было все необходимое, чтобы поддержать в человеке жизнь, пока он. не будет доставлен в больницу. Кроме того, раз в неделю каждый из нас принимал по две профилактические таблетки.

...Итак, мы отправлялись в болота, чтобы найти людей, говорящих на чистом бушменском языке, отличающихся чисто бушменскими чертами и сохраняющими чисто бушменскую культуру.

Все это было легче сказать, чем выполнить. Средства не позволяли нам пробыть в экспедиции больше месяца, болота же были огромны. Названия, которые носили различные острова и островки, разбросанные по болотам, нам так и не удалось привязать к карте по широте и долготе. Кроме того, все знатоки этих заклятых мест произносили каждое такое название по-своему.

Второй вопрос: где искать наших бушменов? Вполне можно предположить, что болотные бушмены, или таннекве — конечно, если они существовали, — выбрали для своего местожительства самые труднодоступные места. Весь вопрос в том, где эти места расположены.

Нельзя сказать, что болота Окованго были для исследователей абсолютно белым пятном на карте: кое-кто все ще побывал здесь. Но даже наш Специалист по крокодилам Корнуэлл, даже чернокожие лодочники были знакомы лишь с одной «дорогой» сквозь болота — по главным рекам. Все остальное для них было столь же таинственно, как и для нас. Не могло для нас служить ориентиром и течение рек: время от времени реки здесь в буквальном смысле поворачива

58