Вокруг света 1970-03, страница 37
К 25-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ Е. МУХИНА МОИ ТОВАРИЩИ, ПАРТИЗАНЫ ШЬ е звали Чижик. Точнее» ее звали и зовут Евдокия Мухина, но такая была она в свои шестнадцать лет маленькая, худенькая, что Ц^г в спецшколе ей дали имя Чижик. Так оно и осталось за ней. Чижик — радистка-разведчица вместе с товарищами не раз вылетала на боевые операции. Это было в первые годы войны. Их сбрасывали в разные точки Кавказа и Крыма, и они из вражеского тыла передавали в штаб сведения о дислокации вражеских войск, боеприпасах, движении поездов и т. п. В своих воспоминаниях «Суровая юность», напечатанных в сборнике «Приключения» («Молодая гвардия»» 1969 год), Евдокия Мухина рассказывает об этом периоде своей жизни. Позже, в июне 1943 года, в составе группы радистка была выброшена на парашюте в черниговские леса, в партизанский отряд. Приземление прошло неудачно: девушка сильно повредила спину и ноги. И все-таки осталась в отряде. Вместе с партизанами прошла она на костылях длинный путь от лесов Украины до Люблина... Отрывки из воспоминаний Евдокии Мухиной о жизни в партизанском отряде мы предлагаем вниманию читателей. —День ото дня чувствую себя лучше, начала садиться на повозке, которая со дня неудачного приземления стала моей койкой. Ночами с помощью Женьки (мой напарник, радист) учусь потихоньку ходить. После этого боли усиливаются, и мне не спится, но все-таки продолжаю тренироваться каждую ночь. Дед Савка, мой повозочный, сделал мне костыли. Два месяца я не бралась за ключ. Лишь иногда помогала Женьке шифровать и расшифровывать радиограммы. Однажды меня чуть не отправили на Большую землю; спасибо Женьке Харину, что предупредил. Подходит к повозке Владимир Павлович Чепига, наш командир, и говорит: — Чижик, собирайся, едем в отряд Федорова, там ждет самолет. Тебя доставят в госпиталь. Я как прыгну с повозки и закричу прямо ему в лицо: — Никуда не полечу! К вашему сведению, я уже давно хожу. По ночам. Вот спросите у часовых, они подтвердят. И завтра же начну работать в свои сеансы! Разинув от удивления рот, Чепига сказал: — Ну, затарахтела тарахтелка. Не полетишь. А вот насчет ночной ходьбы — это ты напрасно, подождать бы... Ладно, подлечим тебя сами. Я очень рада, что остаюсь с партизанами, и тихо шепчу: «Спасибо вам, товарищ Чепига, я никогда не забуду доброту вашего сердца». Из кустов вылезает взволнованный Женька. — Что, Чижик, оставили? На другой день, рано утром, на костылях добираюсь к Женькиной палатке. Завтра я обязательно попрошу ребят подкатить сюда и мою повозку. Ха-рин, подвинувшись, уступает мне место у рации. Берусь за ключ. Немного волнуюсь, руки дрожат. Начинаю выстукивать свой позывной... С участка s Чернигов — Бахмач — Конотоп вернулась грума Матвеева. — Идем мы прямо по шпалам, — рассказывает Николай Матвеев.— Видим, со стороны станции Бахмач показался поезд. Кубарем скатились под насыпь, залегли. Мимо нас с шипением и свистом на полном ходу прошел эшелон с платформами. Одни пустые, на некоторых — груды камня и леса. Лежим и наблюдаем, что будет дальше. Эшелон за эшелоном проходили на Чернигов. За день удалось точно установить порядок их движения. К вечеру перешли к крутому изгибу дороги и укрылись. Часовых, сменявшихся каждые два часа, развозили на дрезине, она сновала взад и вперед. Дорога на этом изгибе охранялась сильнее и по обе стороны была очищена от придорожного кустарника. ...Стемнело. Мы решили дождаться поздней смены и снять часовых. В 12 часов ночи двое часовых, заступивших на смену, потопали в сторону Чернигова. Видимо, боялись расходиться поодиночке. Минут через пять они вернулись и как раз у того места, где я лежал, остановились. Закурили. Мне почудилось на какой-то момент, что они меня заметили. Нет. Пошли дальше, прямо туда, где под самой насыпью залегли Прискоко и Вовк... — Ну, лежим мы с Петром и смотрим на дорогу,— вступил в разговор Иван Вовк. — Время тянется медленно-медленно. Прислушались... Идут фрицы, размахивая руками и посмеиваясь. Только миновали нас, как мы в три прыжка бесшумно настигли их с тыла. Петро взял солдата слева, а я — справа, что был повыше ростом. Ну, тут вскоре Николай просигналил нам, что дорогу заминировал. Вместе с подоспевшим Матвеевым мы отошли к опушке леса. — Минут через двадцать со стороны Чернигова послышался стук колес, — продолжал Матвеев. — Потом раздался взрыв, да такой, что под нами заколыхалась земля. Грохот вагонов, катившихся под откос, беспорядочная стрельба... Надо было скорее уходить. Мы перебежали ольшаник, потом болото. Долго шли лесом — и вот наконец дома... Таких успешных операций на счету отряда было уже несколько. Как мы с Женькой завидовали рассказам партизан! Как просился Женька на операции, когда я уже чувствовала себя сносно... Чепига поругается, но все же отпустит и при этом обязательно скажет: «Смотри, Харин, а как Чижик одна будет справляться со связью?» Женька улыбнется, подберет свой 35 I |
