Вокруг света 1970-04, страница 38

снял ящик и отправился вниз за новым... Так он проложил вот эту дорогу — дорогу на сопку, вершина которой ближе к Солнцу, чем другие вершины.

Нельзя было завидовать непосильной ноше, но Люда с ясным удивлением сознавала, что тот человек тогда мог поступить только так — и так поступил! И тому были доказательства: маленький телескоп, ставший историей. Его телескоп.

В дверь стучали... Так никто и никогда не стучал к ней. Люда подумала, что это ей снится. Уже с открытыми глазами, глядя в темноту комнаты, она никак не могла сообразить, %то стучат в ее дверь. Наконец поняла: к ней.

В дверь все еще барабанили.

— Кто? Кто там?

Она едва догадалась зажечь свет, все еще спрашивая и уже боясь открывать.

— Сашка! Сумасшедшая...— и тут же умолкла.

В дверях стояла Саша. Едва взглянув на нее, Люда поняла: что-то стряслось. Люда не спрашивала ни о чем, только вдруг захотелось запахнуться плотней.

— Мы убили... убили его...

Саша заплакала — нервно,

неумело. И ничего нельзя было разобрать, было понятно только, что они действительно убили — «горе-охотники!» — и очень испугались, потому что «это был совсем не кабан, был медведь»... И «разве можно было идти, если это знать!». Она все плакала, а Люда уже улыбалась украдкой, только прятала улыбку, когда Саша вдруг откидывала от лица руки.

Как когда-то, они легли вместе, укрывшись одним одеялом. Уже весело, Саша опять принялась рассказывать, как они сидели, как ждали и как медведь пришел...

Близилось утро. Уже эскимос на каяке подплывал с Солнцем к месту восхода. Может, даже начал вынимать его из шкур...

Вскоре над горизонтом должна была взойти совсем простая, рядовая звезда — желтая звезда небольшого размера. Она была в сто девять раз в диаметре больше нашей, в сущности, такой маленькой Земли. Но ее ждали.

«Молодые государства Азии и Африки неизменно находят опору в лице Советского Союза. Со многими из них наша страна сотрудничает в области экономики, науки, техники, культуры, подготовки национальных кадров».

Л. И. БРЕЖНЕВ. Из выступления на международном Совещании коммунистических и рабочих партий в Москве.

И ни выехали в пустыню на трех машинах. Надо проехать по трассе будущей дороги: проект проектом, но листы синек и докладные записки не все могут рассказать о том, где им придется жить и работать.

Начальник строительства господин Забидй, Юрий Александрович Петров-Семичев, в прошлом главный инженер всех автодорог РСФСР, а теперь именуемый в министерских приказах главным специалистом строительства автодороги Ходейда — Таизз, и переводчик Тариэль Гасанов устроились в ГАЗ-69. Во второй машине Владимир Иванович Никулин, главный инженер дорожно-строительного района, что-то горячо обсуждает со своим начальником, господином Хусейном. В третьей уселись остальные инжене-ры-дорожники.

Машина влетает в первый зыбун. «Самый трудный участок дороги — первые тридцать километров», - - бесстрастно комментирует господин Забиди.

Шесть часов утра, а от жары уже некуда деться. Моторы готовы расплавиться, вентиляторы сосут вместе с воздухом песок, и трубки радиаторов сразу начинают блестеть — отполировались.

Еще до приезда в Йемен Юрий Александрович уже примерно представлял себе характер местности, через которую им нужно будет вести дорогу. Между портом Ходейдой и Таиззом — пустыня, прибрежная пустыня Тихама, бездорожье. Там нет колесного транспорта. Нормальная машина и повозка не могут двигаться по глубокому песку, перевозки — только вьюками. Значение в тех местах дороги трудно переоценить. Она станет артерией жизни для целого района, свяжет второй город в стране, земледельческий край, с крупнейшим портом страны, который, кстати, тоже был Построен с помощью СССР.

...Зыбучие пески попадаются все чаще и чаще. Вездеход не успевает выдернуть первый «газик», а второй уже закопался по самые двери в песок, как ящерица.

Юрий Александрович строчит карандашом в блокноте. «Худо, — думает он. — Второй фронт не выйдет — технику в такие пески не затащишь. Не строить же для этого вспомогательную дорогу! ^ Значит, строить будем только из Ходей-ды, с одного конца. А это — дольше...»

Песок как будто пошел поплотнее, и водитель Саша Гонтарь даже замурлыкал что-то себе под нос. Теперь можно проехать и без помощи вездехода. Колючку под колеса, и готово! Колючки в пустыне много — стелется по земле*, цвет вот только у нее унылый, как у горчичника.

«Вади», — говорит господин Забиди, и сейчас же колеса проваливаются в тартарары. «Вади — пересохшее русло, — переводит Тариэль. —

36