Вокруг света 1970-07, страница 35

ФАУСТО АНДРАДЕ (Эквадор)

1шш

МИР ВЕЛИК, НО...

д» -^ иолнце над неприступными Щ рш скалами Сьерры, где во Ж * А мраке пещер хранится тайна «золотых садов Атауальпы», солнце над руинами Инга Пирки \ над широкими дорогами инков, что по краю бездонных пропастей спускаются от вечных снегов в долины и теряются в пустынной сельве, озаренной пламенем ревущего Сангая. Солнце и бескрайняя синева неба над угрюмыми Андами, над ослепительным Чимборасо и над маленьким городком Риобамба, стынущим под ледяными «ветрами у его подножья.

Сверкает и искрится в солнечных лучах капризная Чибунго. Чуть пройдут дожди в горах, безобидный ручеек вздувается и вдруг обретает сокрушительную силу. В засуху Чибунго мелеет, на серых песчаных берегах обнажаются валы зеленой глины, стволы деревьев, ветки и коряги, быстро высыхающие под лучами тропического солнца.

...Росарио собирает сушняк на берегу. Безнадежно тянутся однообразные, одинаковые дни. Сегодня как вчера, а завтра как сегодня. Росарио тяжело дышит. Ее мучит одышка. Присев на горячие от солнца камни, она поглаживает вздувшийся живот. Боль в пояснице отпустит немного и опять возвращается, но Росарио не прекращает работы. Набрала полный мешок и взвалила его на плечи. Острая боль впилась в те

¹ Золотые сады Атауальпы — золото инков, зарытое в горах

полководцем Руминьауи; Инга Парка — развалины инкского храма. — Прим. авт.

3 «Вокруг света» № 7

ло. Женщина со стоном опустилась на колени.

«Начинается, — подумала она.— Успеть бы домой вернуться». — Дрова рассыпались, их надо опять заталкивать в мешок, но уже не хватает сил и, кое-как затянув веревку, она тащит его волоком.

— Ничего, не так быстро все это бывает, — успокаивала она себя, а схватки уже скрючили ее.

Росарио рожала почти каждый год, и появление седьмого ребенка в семье бедного сапатеро» Хорхе было великим событием разве только для самого новорожденного.

— Еще один рот, — буркнул сапатеро и яростно шлепнул молотком по шляпке гвоздя. Гвоздь согнулся. Хорхе выдернул его кусачками и швырнул на пол. Ему почудилось, что невидимая петля на его шее с каждым криком младенца затягивается все туже, он расстегнул ворот рубахи и покрутил головой, будто хотел сбросить ее. Нет, никто не сказал бы, что у Хорхе ангельский характер. Когда его охватывал гнев, он мог кулаком стену пробить. От бешеной ярости глаза его наливались кровью, и лучше было не попадаться ему под руку.

Росарио понимала его бессилие что-либо изменить в их судьбе. Непонятным образом она управляла им, хотя хозяином в доме, конечно, считался он. Она была добрая и работящая. Вероятно, они любили друг друга, но кто при такой жизни станет говорить о чувствах? Нужда гнула к земле, не давала головы поднять.

Хорхе отложил молоток в сто

¹ Сапатеро (испан.) — сапожник. — Прим. ред.

рону, зачерпнул воды и поставил у постели жены:

— Возьми испей-ка, мать. Долго он тебя мучил, — сапатеро вытер жесткой ладонью холодный потный лоб Росарио. Она благодарно улыбнулась. Опираясь дрожащими руками, попыталась подняться.

— Сейчас встану, приберу все.

— Лежи. Я позову Эсперансу.

— Не надо бы девочке видеть все это.

— Отчего ж? Пусть знает. Когда-то и ей придется так вот корчиться.

Росарио ласково прикрыла малыша:

— Назовем его Висенте.

— Как хочешь, — согласился Хорхе и опять застучал молотком по подошве.

...Прошло семь лет. Висенте давно слез с рук старшей сестренки, заменявшей ему няньку. Теперь мать всюду брала его с собой, даже на реку. Она спускалась к воде с тяжелым узлом за плечами, а Висенте с братьями мчался наперегонки впереди. Пока мать стирала и сушила белье, разложив его на песке, дети возились у воды, искали раковины, лепили из глины смешных зеленых человечков. В дни, когда Росарио стирала белье соседки доньи Лусии, та посылала ей в помощь Уинячичку.

Никто не помнил настоящего имени этой девочки. На кечуа «уинячичка» означает «подаренная». Так ее все и звали.

Девочку подарила донье Лусии какая-то пришедшая издалека ин-деанка. Босая, ib длинной, до пят, юбке из материи, которую ткут сами индейцы из волокон кабуйи,

33