Вокруг света 1971-04, страница 30

стоянию которых можно судить, при какой температуре возникла та или иная порода.

Как видим, постулат магматического происхождения гранитов подперт вескими доказательствами.

Тем нелепей в нем усомниться.

Доктор геолого-минералогических наук Н. П. Малахова сделала это. Поступить так ее заставили некоторые, на первый взгляд, ни в какие ворота не лезущие факты.

Н. П. Малахова — специалист-палеонтолог. Лет семь назад ей пришлось заняться изучением одной своеобразной толщи — так называемых зеле-нокаменных пород Восточного Урала. Эта толща уже доставила геологам немало скверных минут. В общем-то было ясно, что она образована преимущественно вулканическими породами. Но время их сильно изменило, кроме того, местами вулканические породы перемежаются осадочными, причем на редкость путано. Н. П. Малаховой надлежало применить для изучения толщи новый для Урала метод микропалеонтологических исследований. С тем она и отбыла в поле_ч

Она нашла фауну не только в осадочных породах, но и в лаве. Это вызвало интерес и замешательство. Но это еще не было потрясением основ.

Потому что отпечатки фауны в лаве находили и раньше.

Консель, слуга профессора Аронакса из романа Жюля Верна «80 000 километров под водой», с завидной лихостью умел классифицировать проплывающих мимо иллюминатора «Наутилуса» рыб. Это отнюдь не исключительное умение: любой грамотный зоолог и ботаник уверенно классифицирует объекты живой природы, особенно если под рукой имеются справочники. Геологам приходится трудней.

В мире растений дуб — это всегда дуб, а не клен и тем более не сосна. Ботанику не грозит встреча с «дубо-кленом» или «дубо-сосной». Геолог же имеет дело с подобными «гибридами», пожалуй, чаще, чем с «чистыми» породами. Кроме таких пород, как, например, гранит,

сиенит, диорит, имеются еще граносиенит, гранодиорит — типичные «дубо-клены». Бывает и того хуже. Есть, скажем, порода «гранит» и есть другая порода — «гнейс», которые отличаются друг от друга, между прочим, и способом возникновения. Но они, случается, образуют «гибрид» — гранито-гнейс. Вот как определяет эту породу тот же «Геологический словарь» : «Гранито-гнейс — в понимании большинства исследователей (есть, стало быть, и другое понимание!) синоним термина гнейсо-гранит, а некоторые называют гранито-гнейсом гнейс, обладающий составом гранита, который может иметь различное происхождение... в отличие от гнейсо-гранита, являющегося магматической породой ».

Вот так. Вот и разбирайся, что есть что...

Дело в том, что камень живет очень сложной и бурной жизнью. Породы непрерывно видоизменяются под воздействием внешних условий. Это настолько мощный и всеобъемлющий процесс, что, кроме магматических и осадочных пород, выделяются еще породы метаморфические. Два слова сказать о них необходимо.

Допустим, благодаря подвижкам земной коры пласт песчаника опустился в глубины. Там он подвергся воздействию высоких температур, давлений, перегретых растворов. И нет больше песчаника. Он стал похож уже не на осадочную, а на магматическую породу, даже если избежал переплавления. Он превратился в метаморфическую породу.

Метаморфизму подвергаются не только осадочные, но и магматические породы. Метаморфизм — нечто вроде мельницы, которая перемалывает любое зерно.

Теперь можно вернуться к тем случаям, когда в лавах находили фауну. На ум сразу же приходило простое объяснение: породу неверно определили. Ее сочли лавой, а на самом деле это не лава, а осадочная порода, так метаморфизовавшаяся, что появилось сходство с лавой.

Все. Точка.

Н. П. Малахову, однако, удивило количество «лав», имевших фауну. Получалось так, что вся зеленокаменная толща, протянувшаяся вдоль Урала на сотни ки

лометров, сложена не столько лавами, как принято было считать, сколько осадочными мета-морфизованными породами. Она даже сделала вывод, что зелено-каменную толщу надо бурить на нефть и газ. Рекомендация была встречена недоуменным молчанием. Правда, в зеленокаменной толще изредка находили следы газонефтепроявлений, но значения им, понятно, никто не придавал. Какая может быть нефть, какой газ в вулканическом комплексе пород!

(Между прочим, несколько месяцев назад скважина, которую в зеленокаменной толще бурили на медь, дала... нефтяной газ! Но это замечание в сторону.)

Скептицизм, с которым были встречены выводы (одно дело пересмотр происхождения тех или иных пластов, совсем другое — когда переоценке подвергнута вся зеленокаменная толща), — этот вполне понятный и в известной мере оправданный скептицизм побудил Н. П. Малахову продолжить поиски.

Собранные воедино литературные данные о находках фауны в «неподобающем» месте обрисовали удивительную картину. Оказывается, и в XX веке, и в XIX веке фауну изредка находили буквально во всех метаморфических и магматических породах. Кроме гранитов. Каждый случай в отдельности ровно ни о чем не говорил. Но вместе... Да и то некоторые случаи явно противоречили здравому геологическому смыслу. Так, например, американские исследователи Холл и Эмлик нашли в перидотитах Тенесси обломок стебля морской лилии. Перидотиты считаются магматическими порода^ ми. Как мог организм сохраниться в расплаве? И это был не тот случай, когда все можно было списать на метаморфизм — церидотит заполнил канал стебля! Чтобы хоть как-то объяснить феномен, ученые сделали вывод, что магма имела очень-очень низкую температуру... Настолько низкую, что в ней сохранились твердые части органики.

Но ведь чтобы расплавить камень, нужны высокие температуры! Неважно. Если факт противоречит теории, то его нужно подладить под теорию, даже если при этом страдает логика.

А если поступить наоборот?

Граниты высились несокрушимым бастионом. Никто нико

28