Вокруг света 1972-02, страница 16

ние, — отрапортовал Антон, добавляя в голос металла.

— Ну вот какое дело, ^рсант Охотин, — усмехнулся Кипяченое, который не так давно сам был курсантом и понимал, что, с одной стороны, курсант — это рядовой и подчиненный, а с другой стороны — курсант есть будущий офицер. — Приказано употребить тебя в работу. А какую я тебе найду работу? У меня сколько рабрты, столько и команды.

Антон хотел сказать: «Впервые вижу офицера, который не может найти работу подчиненному» — и этим отомстить за «сыночка», но сказал не совсем то, что думал:

— На военном корабле работа всегда найдется.

Кипяченов согнал с лица улыбку.

— Какой у тебя балл по навигации?

— Высший, — ответил Антон.

— Ладно, отбивай мой кусок хлеба. — Младший лейтенант Кипяченов махнул рукой. — В рубке лежит карта. Возьми прокладочный инструмент и изобрази на ней курс до Риги. Сообразишь?

В рубке Антон принялся за дело. Он уже прошел Ирбенский пролив и добрался до мыса Колкас-рагс, когда появился командир Кипяченов. Приказав боцману отдать швартовы, он пошевелил рукоятью машинного телеграфа. Мотор взвыл, катер дернулся.

Когда вышли за молы и обогнули мачты затонувшего еще в войну парохода, Кипяченов передал штурвал матросу и придвинулся к Антону. Тот уже закончил рисовать курсы и подсчитывал расстояние.

— Парень ты довольно грамотный, — похвалил командир, не обнаружив грубых погрешностей против искусства навигации. — Только вот по этой трехметровой банке мы не ходим, по ней прогулочным шверботам рекомендуется ходить. И здесь проложи ближе к берегу. Чего лишние овалы по воде выписывать, соляр нынче дорог.

Антон исправил свое черчение и сказал:

— Часам к двадцати одному будем на месте.

Катер подскакивал на волнах, размахивался с

борта на борт, и стремительные струи крупных капель хрустко хлестали по стеклам.

— Может быть, — отозвался младший .лейтенант Кипяченов. — От нас с тобой зависит в последнюю очередь.

— А от кого в первую? — удивился Антон.

— От моря, от берегового начальства, от мотора, от господа бога, от международной обстановки и еще от двенадцати разных причин, — растолковал командир. — Ты что, первый год служишь?

— Не первый, — ответил Антон, чтобы не говорить «второй».

— Тогда должен понимать, что формула «эс равно вэ умноженное на тз» в военно-морской жизни неприменима. Получим, например, радио: повернуть на сто восемьдесят и следовать в Лиепаю. И никаких возражений, что, мол, хочу быть в двадцать один в городе Риге... Закалка! — поднял палец командир Кипяченов. — Так что не загадывай.

— Понятно, — сказал Антон и примолк, глядя на серо-коричневые волны и расплывчатый берег, однообразно тянущийся по правому борту.

Уплывало в вечность необратимое время, и ничего не случалось. Катер шел по старой доброй формуле «эс равно вэ на тэ». Ветер холодил левую щеку. Антон прищурил глаза, и поверхность моря сгладилась, превратилась в некий фон, на котором возникли вдруг улицы, дома, и широкая лестница, и дверь квартиры, обитая клетчатой клеенкой. Дверь сама

собой отворилась, и за ней была знакомая прихожая с треснувшей вазой для зонтов и тростей, а потом на нее наплыла комната, слабо освещенная лампой, прикрытой розовым прозрачным платочком. А в комнате была... Он произнес ее имя одними губами, и в этот момент в задней части катера что-то треснуло, зловеще прошипело, и сразу после этого наступила ласковая тишина, напомнившая Антону летнее плавание на парусной шхуне «Надежда». Такая дивная тишина бывает на паруснике, когда он идет в несильный бакштаг, а ты лежишь в сетке под бушпритом и смотришь вниз, как острый форштевень с тишайшим шелеЬтом разрезает на пласты темно-зеленую гладь.

Младший лейтенант Кипяченов переложил- руль лево на борт, а "позади него возник мичман Дулин с рукой, приложенной к черному берету. Катер качало в такт волне. Хода уже не было.

— Лопнула головка блока цилиндров, товарищ командир! — доложил мичман Дулин.

Командир произнес полторы дюжины слов, не переводимых на перфорационные ленты счетных машин, и наконец спросил:

— А запасная головка есть?

— Имеется, — сказал мичман Дулин. — Прокладки и все такое.

— Так заменяйте, — приказал Кипяченов. — Да поживее!

— Девяносто минут, как по инструкции, — пожал плечами мичман.

— За девяносто минут нас на берег вышвырнет выше линии прибоя! Даю тебе сорок минут на всю операцию.

Катер раскачивало все сильнее, и механик, хватаясь за переборку, пошел к машинному люку. С той стороны уже слышались удары железного по железному.

— Дай карту! — велел Антону командир.

Антон вынес из рубки путевую карту.

Младший лейтенант повел по ней пальцем:

— Глубина метр пятьдесят в миле от берега... При этом ветерке через полчаса мы там будем. Все, брат. Отплавались. Радист! — крикнул командир, и на мостике возник тоненький старшина второй статьи. — Давай, Венков, аварийную.

— Не имею такой возможности, товарищ командир, — доложил Венков. — Питания нет, генератор не^работает.

— Ах, Венков, Венков, — вздохнул командир.

Радист поежился под ветерком и ушел в свою радиорубку.

Кипяченов нервно кдлотил кулаком по поручню.

— Может, я могу чем помочь? — предложил Антон.

Младший лейтенант небрежно скользнул по нему глазами.

— Вот если бы ушеня развалился воз с дровами, тогда ты мог бы помочь...

И Антон обиделся. Цепляясь за леера, он прошел на бак и подвинтил стопора на якорцепи. Тут его окатило слева морской водичкой, и он поспешно вернулся на безопасный в этом отношении мостик.

— Хоть бы одна шаланда появилась в поле зрения, — сердился Кипяченов. — Когда не надо, их тут целые флотилии ползают.

— А почему бы не стать на якорь? — задал Антон вопрос, который давно щипал ему язык.

— Милый человек, ты чем смотрел на карту? — поинтересовался младший лейтенант Кипяченов.

— Глазами, конечно.

14