Вокруг света 1972-02, страница 64

— Дом ваш,.— пояснила Справочная, — до тех пор, пока вы хотите там оставаться. И дом, и все, что в нем есть. И вдобавок, разумеется, все, чем еще мы можем быть вам полезны.

— Но 8ю невозможно! Я ничем этого не заслужил. Как же я могу владеть домом, за который ничего не дал?

— А может быть, вы не откажетесь при случае нам немного помочь. То есть это совсем не обязательно и уж, конечно, не слишком трудно. Если вы согласитесь нам помогать, мы будем вам крайне обязаны. Но как бы вы ни решили, дом все равно ваш.

— Помогать? — переспросил Грей. — Боюсь, я мало чем могу вам помочь.

— В сущности, это неважно. Мы очень рады, что вы позвонили. Вызывайте нас в любую минуту, когда пожелаете.

Щелчок отбоя — и он остался стоять дурак дураком, сжимая в руке умолкшую телефонную трубку.

Пока он разговаривал по телефону, в гостиной кто-то (или что-то, или это действовала какая-то непонятная сила) развел в камине огонь, и рядом приготовлены были дрова про запас. В трубе завывал холодный ветер, а здесь от полена к полену перебегали, разгораясь, трепетные язычки пламени.

«Дом престарелых», — подумал Грей.

Ведь если он не ослышался, это оно самое и есть.

Чего ради кто-то вздумал преподнести ему такой подарок? Просто уму непостижимо, чем бы он мог такое заслужить. Дом престарелых — для него одного, на берегу его любимой речки, где водится форель.

Да, чудесно... если б только можно было это принять.

А в сущности, что мешает? Если он не вернется в город, это никого не огорчит.

Да нет, безумие. А вдруг заболеешь? Упадешь, разобьешься? Тогда до врача не добраться и не от кого ждать помощи.

Но вот вчера он искал аспирин, и аспирина не оказалось. И он насилу забрался в постель, нога была вывихнута и вся распухла, а к утру все как рукой сняло.

Этот дом — не только дом. Не просто четыре стены. Это и пристанище, и слуга, и врач. Надежный, здоровый, безопасный дом, и притом исполненный сочувствия. Он дает все, что нужно.

Исполняет все твои желания. Дает огонь, и пищу, и уют, и сознание, что о тебе заботятся.

И есть книги. Великое множество книг, именно таких, какие служйли ему верой и правдой долгие годы.

Доктор Фредерик Грей, декан юридического факультета. До старости только и знал, что почет и уважение. А теперь стал чересчур стар, жена и сын умерли, и друзья все умерли или уж совсем одряхлели. И ты уже не декан и не ученый, а всего лишь старик, чье имя предано забвению.

Он медленно поднялся и пошел в кабинет. Поднял руку к полке, провел ладонью по кожаным корешкам.

Вот они, друзья, на которых можно положиться. Они-то всегда на месте и только и ждут своего часа.

Он подошел к полкам, которые сначала так его озадачили, показались дикой и неостроумной шуткой. Теперь он знал — это отнюдь не шутка. «Основы законодательства Арктура XXIV», «Сопоставление правовых понятий в системах Центавра», «Юриспруденция на III, IV и VII планетах Зубенешамале», «Судебная практика на Канопусе XII». И еще много томов, на чьих переплетах стоят имена странных далеких звезд.

Пожалуй, он не понял бы так быстро, что это за имена, если бы не старый друг Бен. Долгие годы Бен ему рассказывал о своей работе, и многие из этих имен слетали у него с языка с такой легкостью, словно речь шла об улице по соседству, о доме за углом.

В конце концов, может быть, до них и вправду не так уж далеко. Чтобы поговорить с людьми... ну, может быть, не с людьми, но с теми существами, что населяют эти чужие планеты, надо только подойти к телефону и набрать номер.

В телефонной книге — номера, которые соединяют со звездами, и на книжной полке — звездный свод законов.

Быть может, там, в других солнечных системах, нет ничего похожего на телефоны и телефонные справочники и нет правовой литературы. Но у нас на Земле средством общения поневоле должен быть телефон, а источником информации — книги на полках. Значит, все это надо было как-то перевести, втиснуть в привычные, знакомые нам формы. И перевести не только для Земли, но и для неведомых обитателей всех

других планет. Быть может, нет и десятка планет, где способы общения одинаковы, но, если с любой из нйх обратятся к нему за советом, какими бы способами ни пользовалось существо с той планеты, здесь все равно зазвонит телефон.

И конечно же, названия этих звезд тоже перевод. Ведь жители планет, что обращаются вокруг Полярной звезды, не называют свое солнце Полярной звездой. Но здесь, на Земле, другого названия быть не может, иначе людям не понять, что же это за звезда.

И самый язык тоже надо переводить. Существа, с которыми он объяснялся по телефону, уж наверно, говорили не по-английски, и, однако, он слышал английскую речь. И его ответы наверняка доходили до них на каком-то ином, ему неведомом языке.

Поразительно, непостижимо, но никакого другого объяснения не подберешь.

С дотошностью старого стряпчего он перебрал в уме все факты и свидетельства, тщательно взвесил все возможности.

Может, ему просто мерещится? Наяву все это или только в воображении? Быть может, на са-мом-то деле он сидит где-нибудь под деревом или на берегу реки, бессмысленно лопочет, выцарапывает ногтями на земле какие-то значки, и ему только грезится, будто он живет в этом доме, в этой комнате, греется у этого огня?

Нет, едва ли. Уж очень все отчетливо и подробно. Воображение лишь набрасывает неясный, расплывчатый фон. А тут вдоволь подробностей и никакой расплывчатости, и он волен двигаться и думать, как хочет и о чем хочет; он вполне владеет собой.

Но если ничего не мерещится, если он в здравом уме, значит и этот дом и все, что происходит,— чистая правда. А если правда, значит дом этот построен, образован или создан какими-то силами извне, о которых человечество доныне даже не подозревало.

. Зачем это им понадобилось? ^[его ради?

Может быть, его взяли как образчик вида, хотят изучить, что это за существо такое — человек? Или рассчитывают как-то им воспользоваться?

А вдруг он не единственный? Может, есть и еще такие, как он? Получили нежданный подарок, но держат язык за зубами из страха, что люди вмешаются и все испортят?

62