Вокруг света 1972-04, страница 39

ся одним из наименее изученных районов пустыни Монголии и Центральной Азии.

Из существующих карт этого района мы могли получить весьма смутное представление об этой стране. Кроме того, те немногие монголы, ламы и тибетские торговцы, которые находились в Улан-Баторе и знали этот путь, различным населенным пунктам давали разные названия, и было совершенно невозможно вычислить маршрут по существующим картам. Единственные пункты маршрута которые можно было нанести на карту, были монастырь Юм-бэйсе, оазис Шара-Хулусун, Аньси и Ших-пао-ченг в горах Нань-Шаня — обычные южные конечные стоянки караванного пути.

Мы решили идти к Юм-бэйсе и намеревались от Улан-Батора добираться до Юм-бэйсе на машинах.

...Хорошо осведомленные лица советовали нам выехать в начале апреля, до того как пески в пустыне оттают и станут рыхлыми.

Караванный сезон для верблюдов начинается во второй половине августа и продолжается всю зиму до апреля или мая. Этот период приходится на самое холодное время года, и число обмороженных людей или с обезображенными обмороженными лицами, ушами и конечностями совершенно ужасающее. Мне однажды довелось в самый разгар зимы

У озера Зайсан закончился первый этап экспедиции — закончился отъездом Н. Рериха в Москву. Спустя некоторое время в Улан-Удэ начинается второй ее этап.

Экспедиция, конечно же, не увенчалась бы таким успехом, если бы ближайшим помощником Николая Константиновича не был его старший сын — востоковед Юрий Николаевич Рерих, один из крупнейших знатоков истории и культуры народов Востока.

После окончания экспедиции Ю. Н. Рерих издал капитальную монографию «По тропам Центральной Азии». В предисловии к оксфордскому изданию монографии крупный французский востоковед Луи Марин писал, что книга Ю. Н. Рериха является вкладом первого порядка в мировое востоковедение.

Предлагаем вниманию читателей отрывки из этой книги, рассказывающие о втором этапе экспедиции.

видеть большой караван тибетцев и монголов, идущих из Тибета. Они вышли из Сининга в сентябре и на протяжении четырех месяцев прокладывали себе дорогу по не защищенной от ветра пустыне Гоби. Многие из них заболели воспалением легких и умерли всего в нескольких переходах к югу от Улан-Батора. Даже эти люди, закаленные и привыкшие к трудным условиям караванных путешествий, не могли вынести таких испытаний. Те, кто выжил, отморозили себе носы и щеки, и длинные полоски потемневшей кожи свисали с их лиц. Ужасно распухшие и почерневшие ноги и руки, со зловонными ранами, с признаками прогрессирующей гангрены, были убедительным доказательством их страданий. И, несмотря на это, люди были бодры и даже считали, что путешествие прошло очень успешно, потому что караван прошел невредимым район к северу от Канзу, наводненный грабителями. Эти торговцы готовы вынести любые лишения во имя того, чтобы их товары и караванные животные дошли целыми и невредимыми.

Кроме того, путешествия в пустыне для них, вероятно, имеют особую притягательную силу, поскольку они снова и снова бросают вызов опасностям суровых зим Гоби и проходят сотни миль.

чтобы продать несколько штук тибетских материй или благовонных палочек. Это нельзя объяснить только соображениями личной выгоды, ибо торговля между Монголией и Тибетом никогда не достигала широкого размаха. Объяснение этому стремлению в пустыню следует искать в самой природе пустыни, которая проявляет непостижимое, почти сверхъестественное воздействие на каждого, кто хоть раз побывал в ее необозримых просторах. Море неотступно влечет к себе моряка, но пустыня покоряет сердце караванщика, который вновь и вновь возвращается в ее незабываемые бесконечные просторы.

За месяц нам удалось набрать достаточное количество людей, которые могли бы быть и обслуживающим персоналом экспедиции, и боевой силой в случае нападения шайки бандитов. Каждый должен был знать, как ему надо действовать в случае нападения, как ухаживать за конем и обращаться с оружием.

Большая часть людей раньше были охотниками и меткими стрелками, и многие из них были хорошими всадниками — очень важное качество в условиях экспедиции, исключающее стертые спины и избавляющее животных от страданий. Помимо военной подготовки и упражнений в стрельбе, людей обучали ставить и разбирать палатки. Они должны были хорошо знать эти обязанности, чтобы разбить быстро лагерь после длительного, тяжелого перехода.

...Срок нашего пребывания в Улан-Баторе быстро истекал, и дата отъезда, назначенная на 15 апреля, уже приближалась. 14 апреля ворота базы экспедиции широко распахнулись, и машины вошли во двор.

ЮГО-ЗАПАДНАЯ ГОБИ

30 апреля 1927 года. ...Перед заходом солнца мы спустились с возвышенности и остановились на северной стороне равнины, покрытой гравием и густо поросшей кустарником саксаула. Начали разбивать лагерь, как вдруг холодный порыв ветра, за которым последовал отдаленный шум в горах, где-то к северо-востоку от стоянки, возвестил о приближении монгольского урагана. Спустя несколько мгновений ураган бушевал над лагерем. К счастью, он длился недолго — поднимая тучи песка, ураган пронесся по равнине на юго-запад. Ночь прошла спокойно: мы приняли все меры предосторожности и насколько было возможно покрепче закрепили палатки. Для путников такие ураганы и песчаные бури всегда великое бедствие. От них совершенно невозможно защититься. Ураган ломает опору палатки, разрывает и разбрасывает ее, заносит толстыми слоями песка настил палатки и постель.

На следующий день мы снова продолжали путь по сухому руслу реки, стекавшей когда-то с гор в южную часть равнины. Дни становились заметно жарче, и у верблюдов начала выпадать клочьями шерсть. После восьмичасового перехода по покрытой гравием равнине мы остановились на ночевку в пустыне, у колодца с солоноватой и неприятной на вкус водой. Повсюду вокруг возвышались невысокие дюны. Далеко на юге виднелись горы Шара-Хулсун — таинственное место, которое всем нам очень хотелось увидеть. Наши проводники говорили, что Шара-Хулсун — узкое, покрытое лесом ущелье с небольшой горной речушкой на дне его. Рассказывалось много всяких историй об этом одиноком оазисе, расположенном в самом сердце пустыни Гоби.

...Пятого мая мы решили выехать очень рано, чтобы добраться до оазиса Шара-Хулсун и дать возможность нашим верблюдам как можно дольше по

37