Вокруг света 1972-11, страница 49

вание, как Чукотское море выкинуло новую каверзу: над водой повисла такая густая пелена тумана, что мореплаватель не видел носа собственной яхты. Где-то рядом проплывали льдины, оторванные ветром и течением от паковых полей. Отчаянно напрягая слух, Коулин Ирвин не выпускал из рук руля. «Это походило на какой-то дьявольский слалом с завязанными глазами, где ставкой была моя жизнь, — так рассказывал он впоследствии. — Причем это продолжалось не час и не два, а сутки за сутками».

Сначала на ночь Ирвин пришвартовывался к льдине или торосу, которые могли послужить хоть какой-нибудь защитой на случай столкновения. В один из вечеров Ирвин устроился у солидного шестиметрового тороса, который словно плавучий утес вздымался над неприветливой свинцовой водой. Коулин даже совершил на него восхождение, правда, отнюдь не ради альпинистских лавров, а для того, чтобы посмотреть, нет ли вокруг грозных ледяных полей. Посреди ночи его разбудил сильнейший толчок и грохот, похожий на пушечный выстрел. Еще в полусне Ирвин вьюном выскользнул че

рез люк на палубу и... оцепенел от ужаса: от казавшегося таким надежным тороса откололась и плюхнулась в воду огромная глыба льда, а сам он накренился, грозя опрокинуться и увлечь яхту в морскую пучину.

Ирвина спасла быстрота реакции: прежде чем произошло непоправимое, он успел схватить топор и перерубить причальный конец. Впредь моряк больше не рисковал на ночь делать стоянки, отдыхая лишь днем, да и то урывками. Поэтому, когда 29 июля «Эндевор» подошел к поселку Барроу, его капитан мечтал только об одном — спать: последние 72 часа он вообще не смыкал глаз. Но в Барроу его ждало тревожное известие. По прогнозам метеорологов, ветер гнал к гавани паковые льды, которые максимум через пять часов должны были полностью закрыть выход, превратив бухту в ловушку для маленького суденышка. Едва стоявший на ногах от усталости Коулин решил все же выходить в море. Ведь до бухты Кембридж, к востоку от залива Маккензи, намеченной для зимовки, оставались сотни миль пути.

«Следующие тридцать дней, — пи

шет Ирвин, — были заняты не такой уж увлекательной, но зато весьма рискованной и утомительной игрой: как только льды чуть отступали от береговой отмели, я тут же бросался вперед по узкой полоске чистой воды. Когда же льды снова наступали, я укрывался в каком-нибудь заливчике или речном устье. Случалось, что в течение нескольких дней «Эндевор» практически топтался на месте».

И все же море Бофорта в конце концов поймало «Эндевор» в ледовую ловушку. Когда до острова Бартера оставалось всего четыре мили, яхта оказалась в крошечной полынье на мелководье. Шли часы, но положение не менялось. Пришлось скрепя сердце послать по радио «SOS» военной радарной станции на острове Бартер, откуда сообщение о бедственном положении «Эндевора» было передано в эскимосское селение Кактуик. Через несколько часов все мужчины поселка, волоча за собой легкие каяки, прибыли на выручку. Совместными усилиями перетащив яхту через несколько ледяных полей и проведя ее по узким разводьям, эскимосы помогли Ирвину выбраться на чистую воду.

а