Вокруг света 1972-12, страница 48

каких-то колючек. Натыкаемся на полуразрушенную глинобитную «чименею» — печку, похожую на жилище термитов. В ней выпекали хлеб строители обсерватории. Историческая реликвия. Берем ее на прицел. Затем мудрим, пытаясь поймать в объектив и павильон, и вышку, и призрачный силуэт вулкана Аконкагуа с белым облаком на голове. Все входит в кадр, кроме... вулкана. Приходится брать его отдельно. Все же уважение должно быть. Как-никак высочайшая вершина континента.

— Эй, высуньтесь кто-нибудь! — кричит Серхио.

В проеме стены павильона появляется Торрес, озабоченно глядя вниз. Но мы со смехом машем ему:

— Спасибо. Готово!

Приглашают в столовую — остекленный фонарь, откуда открывается прекрасный обзор. Усаживаемся за стол, но беседа не прерывается и здесь, приправленная чилийским острословием, как наш суп добрым перцем.

— Когда мы все это начинали, Хуан был, пожалуй, самым плохим поваром, какого я знал, — подтрунивает Карлос.

— Ну а сейчас? — подхватывает Серхио.

— Об этом лучше судить гостям.

Мы дружно нахваливаем кулинарные способности Хуана.

— А вообще-то, — Карлос отставляет пустую тарелку, — у нас неплохо. Одно меня волнует. Как я заступаю, погода портится, сплошные тучи. А появляется Лев — их как ветром сдуло, будто он заклинание знает. Как это получается, а?

— Если б это было так, — вздыхает Панаиотов.

Кстати, мне понятны последние его слова. За полчаса перед этим я наткнулся на груду искореженного алюминия метрах в пятидесяти от павильона.

— Что это, Хуан? — спросил тогда я.

— Крыша отсека, где находится пульт управления. В июле налетел ураган, и вот...

— Да, крепко вас потрепало, — осторожно высказываю я свое сочувствие.

— Могло быть хуже. Ветер был ужасный. Автомобиль с полной цистерной стоял на тормозах, так его мотало из стороны в сторону. И все время дождь. А потом ударил мороз.

Тут я понял, зачем стоят в комнате Панаиотова наши российские валенки...

Время незаметно подошло к той едва заметной границе, за которой начинается смена дня ночью.

Камни обдавали теплом, но воздух уже заметно густел, теряя свою прозрачность. Мы уезжали вчетвером. Панаиотов оставался * на Робле один. Его напарник, инженер-электрик Валентин Трифонов незадолго до этого вылетел с семьей на Родину.

— Счастливых наблюдений, чистого неба, — прощались мы с астрономом.

Он долго стоял на утесе, провожая нас.

— Приве-ет Москве-е!.. — донеслись до нас его последние слова.

Вместе с сумерками катились мы в тихие долины. Разговор умолк. Все сосредоточенно ушли в себя да и устали немного. Минуем знакомую плотину. Невольно ловлю себя на мысли: сколько раз еще проедут по этой дороге астрономы. Снова и снова будут вычерчивать свои графики, высчитывать движение и яркость небесных тел, мерзнуть на ночных дежурствах и выращивать розы, спасая их от губительной жары. И когда они зацветут, возможно, новую звезду назовут Красной розой. Так и войдет она в атлас южного неба, который еще нигде не издан. Но он будет, как только телескоп выдаст для него свои три тысячи снимков.

Сантьяго — Москва

ЧИТАТЕЛЬ СООБЩАЕТ

«БРЫЗГИ» КОСМИЧЕСКОЙ КАТАСТРОФЫ

а севере Якутии, в низовьях реки Яны, на обширной территории порядка 2000 квадратных километров, встречаются необычные металлические шарики, названные по месту находки янитами.

Размер их колеблется от тысячных долей миллиметра до полутора сантиметров. Состоят они главным образом из железа с примесью никеля, кремния, алюминия и марганца. Все без исключения яниты крупнее полутора миллиметров полые. Общий вес массы янитов на исследованной территории, судя по пробам и подсчетам, равен нескольким тысячам тонн, а вся совокупность геологических, физико-химических данных говорит, что это скорей

всего «брызги» некогда врезавшегося в Землю метеорита. И метеорит этот должен был быть гигантским, коль скоро одни только его «брызги» весят тысячи тонн.

Но где же кратер? Очевидно, его следует искать неподалеку от места наибольшего скопления янитов (пятьдесят километров к западу от села Казачьего). Падение метеорита произошло очень давно — об этом свидетельствует то, что яниты встречаются на глубине 0,8—1;6 метра и даже, хотя и редко, 3 метра. Следовательно, кратер скорей всего сильно сглажен эрозией. Поиск затруднен еще тем, что в этих местах простирается сильно заболоченная тундра.

Буровые работы и сейсмика, правда, выявили тут депрессию, то есть прогиб, горных пород. Дно этой впадины лежит на глубине примерно 400 метров ниже уровня моря. Но депрессия от» нюдь не обязательно вызвана падением метеорита, к тому же она цочти не исследована.

Так что существование в этих местах, быть может, одного из ве^ личайших на Земле кратеров остается гипотезой. И только яниты надежно свидетельствуют о какой-то гигантской катастрофе, которая некогда здесь разыгралась.

В. ПЕРЕЯСЛОВ, главный геолог поисково-разведочной партии

45