Вокруг света 1974-03, страница 37

Экспедиция уходит в поиск

никогда не вносят их в дом: отпотевают. У порога замерзшая бутылка растительного масла. Дверь не заперта. Внутри "никого нет, но прибрано, порядок. На столе лежит осколок зеркала. Над печкой отпаривается привязанная буханка хлеба. Печь истоплена, на лавке ведро с водой. Все это говорило о том, что хозяева недалеко и скоро будут. Из угла, виляя хвостом, вышла собака. Стеречь дом — не забота охотничьей собаки, и потому любому человеку она рада, трется о ногу... Геннадий подбросил в печку дров, Алексей и Саша вскипятили воду и только было собрались заваривать чай, как раздался стук в дверь:

— К вам можно?

Вошел смуглый, среднего роста человек лет двадцати пяти, с черной бородой, окутанной инеем, в суконной куртке, из-под которой до самых колен свисал голубой вязаный свитер.

— Николай, — представился вошедший хозяин дома и широко улыбнулся, обрадованный приходу людей в его жилище. Через несколько минут вернулся второй охотник — средних лет, в таком же наряде, только сам сухощавее, и потому одежда на' нем выглядела мешковатой. Они разделись и немедленно принялись за стряпню. Приволокли с мороза мясо и стали крутить пельмени. Они так просто и непринужденно угощали всю троицу, так искренне были рады, что ребята почувствовали прилив сил. Они готовы были расспрашивать и рассказывать' сами обо всем на свете хоть до утра. И это было прекрасно, но из всех благ ребята выбрали сон. Охотники остались гостеприимными до конца. Они продолжали рассказывать, даже когда ребята окончательно заснули. Вечером охотники не поверили в маршрут экспедиции, но, когда утром они услышали, что ребята действительно намерены дойти через перевал на Зеву, в верховья реки Дагды, они самым серьезным образом осмотрели их одежду, лыжи и дали несколько советов, которые позже пригодились. На перевале надлежит быть осторожными. Много снегу, и на лыжах пройти очень. трудно. Вообще они не помнили, чтобы, зимой кто-нибудь шел через перевал,

— Будете проходить зимовье, — сказал Николай, — возьмите там мяса. Сколько угодно.

— И не пейте после него сырую воду, — добавил второй. — Только чай.

Саша сделал несколько фотоснимков охотников, они тоже щелкнули каждого из тройки и еще долго стояли, опершись на «белки» — охотничьи ружья, провожая взглядом до тех пор, пока трое не скрылись за поворотом.

Саша собрал фотографии, папку с рукописями и чертежи. Один чертеж, вернее рисунок, я задержал в руках, и Саша улыбнулся:

— Это отражатель. В прошлую экспедицию мы испытывали палатку по типу чума эвенков — шесть шестов, обтянутых тонкой бязью. Но, как и наши телогрейки, палатка не выдержала испытаний, прогорала от искр. Поэтому, прежде чем уйти во вторую экспедицию, мы вместо чума решили сделать тент-отражатель. Отражатель похож на ширму, которую, чтобы поставить, надо раздвинуть. Это три шеста, связанные на вершине и обтянутые бязью. И отправились за город, в дачное место, чтобы переночевать на снегу, испытать его. Принцип прост: ложимся, как бы прячась от ветра за отражате

лем, а в ногах разводим нодью — костер из сложенных в длину пирамидой бревен. Над головой небо. Люди удивлялись, думали, наверное, что ребята спятили.

Я прекрасно понимал, что спать на снегу, когда знаешь, что где-то недалеко дома, станция, город, — это не то же, что ночлег в тайге. Разумеется, и там человека поддерживает сознание, что где-то бродят охотники, проходят, пусть очень редкие, охотничьи тропы, стоят зимовки. Понятно Сашино отношение к охотникам. Их хижины — это своего рода населенные островки с маяками в безлюдном море тайги. Есть особая радость, во встрече с человеком в самые трудные часы жизни. Никогда не забываются ни сама встреча, ни человек, который вселил в тебя уверенность, накормил, подсказал дорогу.

...Охотники были правы. Снега много — и за день экспедиция прошла не более двадцати километров. Сделали, правда, короткую остановку в зимовье, заготовили мяса. Сначала по совету охотников его сильно выварили, потом зажарили досуха, сложили в мешок. Здесь, в зимовье, чувствовалось, что люди далековато. Впереди перевал. Помнили сомнения охотников, прошлогоднюю неудачу. За эти дни втянулись в походный ритм и реже чувствовали усталость. И если она приходила, то была другой, чисто физической. К закату солнца подошли к ключу Каленому.- Снег до полутора метров. Изогнутый ветром березняк. Чем ближе перевал, тем больше снега.

Сбросили рюкзаки и молча разошлись в разные стороны — искать место для ночлега. Густой и очень удачный ельник отыскал Гена. На кронах лежит снег, но. под деревьями яма: копать до земли меньше. К тому же выкорчеванная сосна лежит корнями у ямы и защищает от ветра. Саша и Алексей таскают бревна, предпочтительно ольху. Геннадий готовит ужин. Ему же предстоит ночное дежурство у огня. Через час возле ночлега — гора напиленных двухметровых поленьев. Выкопали снег, настелили елового лапника. Сложили нодью. Установили против ветра тент-отражатель. И ветер не тревожит, и дым глаза не ест. Поужинали. Термометр показывает минус 41. Гена завернулся в овчинный тулуп и должен через каждые два часа подкла-дывать в нодью бревна. Саша и Алексей забрались в мешок из двух одеял и заснули. Луна осветила ельник, длинные тени от деревьев легли на синеватый снег. Звенящую тишину нарушают * выстрелы лопающихся от мороза деревьев...

В коридоре снова раздались шаги, приблизились, и в комнату вошел человек. В руках он держал трехлитровую банку виноградного сока. Саша, не скрывая довольной улыбки, смотрел на парня, как на чудо света. Потом взглядом как бы спросил меня: «Ну как, оценили?» Это, вероятно, и был тот сюрприз, который он так долго готовил. Парень широко и смущенно улыбнулся и начал открывать окна.

— Накурили-то как, — просто сказал он, поставил на подоконник банку, стакан и, распахнув окно и дверь, снова обнял банку, налил стакан соку и выпил.

Саша познакомился с ним уже в Охотничьем, в конце пути. Юра Макаров охотник, ему двадцать один год, работает в лромхозе. Крепкий, с длинными гладкими русыми волосами. На заго

3*

35