Вокруг света 1974-04, страница 61
кланялся, чтобы воротиться на позиции. Свертки, доставленные Зуровым и Пантелеевым, содержали нечто особенно ценное: личное оружие генералов и полковников Добровольческой армии. Решили, идя на опасное дело, закопать это оружие, слишком нарядное и дорогое, чтобы им драться, и слишком почетное, чтобы бросить его на произвол судьбы... В гостиной бродили из угла в угол перепуганные, осунувшиеся, заплаканные барыни и седые господа с профессорскими бородками. Подпоручик Стельцов шушукался с Барковской. Она пошла к роялю, а подпоручик стал счищать обрывком портьеры мусор с крышки инструмента. От этого в гостиной поднялась такая пыль, что полковник Зуров закашлялся. Он ждал сына Павла с позиций. Они условились встретиться здесь. За стенами особняка бушевал огненный шквал. Не верилось, что еще так недавно к особняку мог с шиком подкатить автомобиль «непир»! Капитан Зуров нес взрывчатку для накладных зарядов: надо было надежно запастись для будущих партизанских действий в красном тылу! Полковник представлял себе весьма отчетливо, как его Паша пробирается сейчас под огнем с опаснейшим грузом за плечами... Приготовления Стельцова у рояля раздражали полковника, он курил папиросу за папиросой. Наконец капитан Па вел Зуров, невредимый, появился в гостиной. Стельцов тотчас же снес в подвал увесистый заплечный мешок капитана. Затем трое младших офицеров — Павел Зуров, Михаил Стельцов и Владек Зборович отправились во двор закапывать генеральское оружие. Нижнему чину такую операцию не поручишь! Рисунки Г. ФИЛИППОВСКОГО Рокот орудий, частые разрывы, зловеший шум обвалов мешали разговаривать тихо, приходилось кричать и жестикулировать. Офицеры взяли лопаты, огляделись. Выбрали укромное местечко у каменной ограды с решеткой. Она отделяла двор от небольшого сада. Старые липы и две серебристо-синие ели то и дело вздрагивали от разрывов, а под самой оградой зияла свежая воронка: фугасный снаряд выметнул землю из-под большой купы сирени. Втроем подтащили к яме коры то с пушечным салом. Зуров развернул сверток с оружием. Великолепные эфесы шашек и сабель с золотыми насечками и тончайшими узорами на ножнах блеснули на солнце. Сабельные эфесы с дужками, рукояти шашек, металлические ножны сабель, кожаные — шашек, клинки, способные рассечь шелковый платочек в воздухе... со всем этим богатством приходилось прощаться! Офицеры торопливо извлекали сверкающие клинки, окунали их в пушечное сало, вкладывали обратно в тесные темницы ножен и погружали один за другим в густую смазку. Затем осторожно опустили корыто на дно воронки, прикрыли сверху промасленной бумагой и двумя слоями досок крест-накрест. В таком виде оружие могло пролежать здесь десятилетия! Наконец воронку завалили землей и щебнем. Со стороны могло показаться, будто офицеры похоронили в .садике своего товарища. Это никого не удивило бы в июльский день 1918-го... Он выдался жарким. Работа шла к концу — оставалось заровнять засыпку и сделать метку, чтобы в будущем найти тайник. Из дома, через заваленные щебнем окна, урывками, сквозь пулеметную дробь, доносился надтреснутый звук рояля и голос госпожи Барковской. Стельцов сообразил: на струны концертного «Стейнвея» насыпалась пыль, они дребезжали, но певица пытается что-то исполнить, может быть, для него... Капитан и прапорщик отерли лбы, понимающе переглянулись с подпоручиком, но тотчас домашнюю музыку заглушило новым, тревожащим сердце звуком. Он доносился с реки: со стороны Заволжья показались аэропланы противника. Офицеры побросали лопаты, Зуров стал ловить в цейсовский бинокль неприятельские воздушные аппараты. Они шли треугольником, хорошо держали строй и равнение, притом так уверенно, словно показывали, что они-то и есть полновластные хозяева неба со всеми его облаками, ошалелыми птицами и блеклой июльской голубизной. Подойдя к правому берегу и городскому центру, аэропланы снизились. Раздался отчетливый свист и сильный взрыв. Второй! Третий — ближе! Вот и четвертый разрыв, совсем рядом. И снова воющий свист... Трое офицеров упали ничком на землю, под защиту каменной ограды и решет 59 |
