Вокруг света 1974-05, страница 30

Замечание Алмейды подогрело страсти, и пассажиры «Лауро Содре» наперебой бросились изливать накопившееся в душе каждого бразильца раздражение бесцеремонными «гринго». И курительный салон «Лауро Содре» закипел рассказами об американских геологах, беззастенчиво обшаривающих глухую амазонскую сельву. О контрабанде радиоактивных минералов и сети подпольных аэродромов, прячущихся в дебрях «зеленого ада» и снабженных новейшими средствами сигнализации и радиосвязи для приема самолетов, прилетающих сюда из США. О гигантских латифундиях янки, рядом с которыми «моя земля» Алмейды выглядит столь же убого, как обшарпанный причал Кокала по сравнению с многокилометровыми пирсами Нью-йоркского порта.

Изредка на границе сельвы и реки можно увидеть серые хижины из пальмовой соломы, стоящие на длинных сваях. На шум машин «Лауро Содре» из них высовываются любопытствующие лица, а иногда к борту судна спешит утлая лодчонка, выдолбленная по индейским рецептам из цельного древесного ствола.

— Хлеба, киньте хлеба! — кричат из лодки полуголые детишки.

Матери молча протягивают руки.

Уже на второй день рейса я обратил внимание на то, что в этих лодках всегда находились только женщины и дети.

— Мужчин днем не бывает дома, — пояснил Алмейда. — Мужчины добывают пищу в сель-ве или собирают серингу.

Эти люди живут здесь, как двести или две тысячи лет назад. Река для них не просто дешевое транспортное средство, а единственная нить, связывающая их друг с другом и напоминающая о существовании какого-то большого далекого мира, из которого изредка появляются белые пароходы и серые моторные лодки хозяина, приходящие за собранной ими серингой — диким каучуком, шкурками лесного зверя или орехами.

Впервые Амазония проснулась от спячки в конце XIX века, когда зарождавшаяся автомобильная промышленность Европы и Северной Америки ощутила острую потребность в резине и белесый сок скромной «гевеи бра-зилиенсе» неожиданно оказался на вес золота. Было безумие, о котором Жоао Алмейда рассказывал со вздохом сожаления: именно тогда он, как и несколько десятков других предприимчи

вых авантюристов, сколотил фундамент своего состояния. Тысячи людей устремились в сельву, ожесточенно борясь за удобные, близкие к рекам «эстрады» — участки каучуконосных деревьев. Именно тогда были заложены многие из поселков, у которых причаливал наш «Лауро Содре». Именно тогда разрослись и прогремели на весь мир никому дотоле не известные Белен и Манаус. В. их портах теснились суда под европейскими и американскими флагами, разгружавшие в обмен на бесценный каучук испанские вина, голландские сыры и французские ткани. Из их кают высаживались швейцарские банкиры, «веселые девицы» из Парижа и примадонны Миланской оперы, пересекавшие океан ради единственного выступления на сцене только что отстроенного самого роскошного в западном полушарии Манаусского театра (чешский хрусталь, каррарский мрамор, французская мебель, эльзасские витражи).

В чаду тропического Клондайка сколачивались миллионные состояния и погибали тысячи •серингейрос.

Никто еще не знал в то время, что на опытных участках английских ботанических лабораторий седовласые профессора колдуют над семенами «гевеи брази-лиенсе», которые еще в 1876 году выкрал, подкупив экипаж бразильского судна «Амазонас», некий Уикман. Упорные англичане добились своего: в 1911 году на плантациях их дальневосточных колоний появились первые побеги окультуренной гевеи. Каучуконосы, выращенные на плантациях, разлинованных с английским педантизмом, свободных от колючих лиан, индейцев с отравленными стрелами, крокодилов и желтой лихорадки, давали куда более дешевую продукцию. Окончательный удар Амазонии был нанесен появлением синтетического каучука. Несколько десятков предприимчивых «деловых людей» вроде Алмейды спасли свои состояния. Несколько тысяч захваченных врасплох мелких дельцов с треском обанкротились, а громадная армия сборщиков серинги была брошена в дебрях сельвы на произвол судьбы, обреченная на неминуемую гибель.

В 1930 году Бразилия смогла продать всего лишь один процент потреблявшегося в то время кау* чука!

А в годы второй мировой войны вдруг произошло гротескное «переиздание» каучукового бума. Отрезанные немецкими подводны

ми лодками от азиатских плантаций,) США проявили неожиданный интерес к бразильской гевее. Дело дошло до того, что объятый паникой Форд организовал в Сантарене, к которому мы должны были подойти на следующий день после высадки Алмейды в Алмейриме, громадную по бразильским масштабам серин-говую плантацию. Снова подскочили акции Амазонии, дельцы в конторах Рио и Сан-Паулу потирали руки и хлопали друг друга по плечам: «Форд не возьмется за бесперспективное дело», «Форд не станет бросать деньги на ветер». Снова ринулись в Амазонию авантюристы. Увы, этот сон был еще более призрачным и коротким, чем предыдущий: не успели отгреметь победные салюты, как интерес Форда и его соотечественников к амазонской резине угас, на сей раз окончательно, и слово «Сантарен» было вычеркнуто из деловых справочников Уолл-стрита и Детройта. А тысячи легковерных мотыльков, порхнувших на неверное сияние нового бума и поверивших в проницательность мистера Форда, вновь очутились у разбитого корыта.

— Я на сей раз оказался умнее других, — вспоминает с довольной усмешкой Алмейда. — Я знал, чем это кончится, и не делал ставку только на серингу. Конечно, собирал, отправлял ее в Штаты, но вырученный капитал вкладывал в строительство лесопилок.

После мировой войны Амазония вновь погрузилась в спячку, продолжавшуюся до второй половины 60-х годов, когда бразильское правительство вдруг проявило неожиданный интерес к «зеленому аду». Было создано «Суперинтендантство развития Амазонии» (СУДАМ) и проведено первое совещание «по стимулированию развития Амазонии», которое в целях, так сказать, единения науки с жизнью проходило на борту трансатлантического лайнера

«Роза да Фонсека», шедшего но тому же маршруту, что и наш «Лауро Содре», — из Белена в Манаус. Ну а чтобы дело не ограничилось болтовней и теоретическими дебатами, правительство издало весьма дальновидное постановление о введении системы налоговых льгот для новых «первопроходцев» Амазонии: частные предприниматели и фирмы развитых южных и центральных районов страны получили право направлять на финансирование промышленных и сельскохозяйственных объектов в Амазонии половину своего подоходного налога.