Вокруг света 1975-01, страница 18

доело. Очень хочется вернуться домой. И мне и ей. Что нам делать?

Ежегодно во Франции исчезает примерно 30 тысяч подростков. Самое большое число пропавших в районе Парижа. Каких-нибудь двенадцать лет назад здесь «в бегах» было около 2700 несовершеннолетних, а в 1973 году эта цифра достигла 8600. Особенно заметно увеличилось количество «искательниц приключений», и ныне число беглянок превышает число беглецов. Их возраст? Между пятнадцатью и восемнадцатью годами, но преобладают шестнадцати-семнадцатилетние. За каждым побегом — мечты о самостоятельности, потребность в перемене образа жизни, неурядицы в семье, провалы на экзаменах, а то и просто неприятие существующего порядка.

Мы начали наш рассказ с двух подружек, Эвелин и Марсель. Но в дальнейшем речь пойдет об их сверстнице, Николь. Как и тем двум, ей все уже давно надоело. Буквально ВСЁ. И средняя школа в Ивелине, где она лодырничала в выпускном классе. И семейка, где мать с отцом могли запустить друг другу в голову чем угодно. В один прекрасный вечер подружки решились. Просто так, повинуясь неясному порыву, никому ничего не объяснив, они... исчезли. В отличие от юношей, которые долго обдумывают планы и тщательно организуют побег, девушки более импульсивны. Замечено, что чаще всего они вовсе не готовятся заранее к осуществлению задуманного. В тот день, как обычно, Эвелин и Марсель отправились в школу. А домой после занятий так и не вернулись...

— Попасть бы, как они, далеко-далеко! — вздыхала Николь. — Например, в Италию. Говорят, там взрослые и не думают тревожиться, когда видят бродягу подростка. Французам, увы, недостает подобной широты мышления. Здесь только и можно рассчитывать, что на помощь таких же беглецов.

Две причины — безденежье и одиночество — удерживали Николь. Виделся ей один выход: поступить как Надин; той едва стукнуло семнадцать лет, когда она сбежала из дому с одним парнем. Парень, правда, вскоре завербовался в армию. Но зато какое это было приключение! Надин рассказывала о нем всему классу, ибо в конце концов она все же вернулась:

— Представьте себе: я, дочка прислуги, побывала в Индии! По

трясающее путешествие... Жаль, закончилось оно не так, как хотелось. И все из-за собственной глупости: и надо же было влипнуть в Бомбее! Впрочем, полиция не знала, что и делать, когда встал вопрос о репатриации. Семья-то, разумеется, была неплатежеспособна, вот и пришлось им меня выпустить. А уж затем я безо всякой помощи добиралась домой. В общей сложности четыре с половиной месяца свободы. Клянусь, дело стоило того!

— А как насчет взбучки, что ты получила по возвращении, дело тоже стоило того? — не утерпела одна из благонравных одноклассниц.

Надин промолчала. Дело ясное: как и прочие беглянки, она «жила своей жизнью»; до тревоги, охватившей близких и друзей, в первую очередь родителей, ей не было никакого дела. А ведь именно отцы и матери — не следует об этом умалчивать — зачастую несут на себе наибольшую ответственность за излишнюю свободу, которой пользуются их наследники.

...28 мая стояла прекрасная погода. Самое время «смотать удочки», как говорит Николь. Самое время «выгулять» свои шестнадцать лет, пошляться на свежем воздухе. Забыть эти кошмарные сцены, что регулярно устраивал дома отец, и расплачиваться за которые приходилось Николь. Отец ее терпеть не мог. И все из-за чего? Она будто бы бегает за мальчиками! А тут еще экзамены на носу, яснее ясного, что она провалится.

Что же такое побег? Это отсрочка решения вопроса, как жить дальше. Это символ неустроенности. Можно ли ожидать многого от будущего, если семья не способна выполнять свои обязательства? Коль скоро взрослые не оказывайэтся на высоте положения, молодежь ищет ответа где угодно, только не дома: чаще всего на улице. В бандах...

Не столько желание отправиться на поиски приключений и не столько потребность увидеть мир искушали Николь. Нет, ей просто хотелось доказать самой себе, что она может жить без родителей, без этих «цепей» школы, ведь от учебы — Николь убеждена в этом — ей никогда не было и не будет ни малейшего толка.

Итак, с зубной щеткой в сумке и четырьмя су в кармане она покинула «отчий край» — большой промышленный комплекс в

Ивелине. Несмотря на закравшийся в душу страх, лишь только она очутилась на шоссе, Николь овладел восторг: перед ней распахнулись просторы, ее охватило ощущение свободы. Николь познавала все то, в чем ей до сих пор было отказано. Куда она шла?.. Вряд ли она способна была дать какое-либо вразумительное объяснение.

Зато мсье Лефёвр, генеральный инспектор «Бригады по делам несовершеннолетних», отвечает на этот вопрос так:

— Некоторые беглецы сбиваются в группы, чтобы совместно добраться до какого-то определенного места. Иные бредут наобум. Чаще всего прибежищем им служат подвалы, дома на снос в районах, застраиваемых дешевыми муниципальными зданиями. Может подвернуться и приятель, который устроит беглянку на ночлег. Или еще одна ситуация: девчонка убегает со своим возлюбленным. В любом случае и те и другие живут как и чем придется, перебиваются мелкими кражами, нищенством; довольствуются коркой хлеба и кусочком сыра. Если не находят подходящего подвала, спят в оставленной хозяином на ночь машине или сарае где-нибудь на отшибе. Неприхотливость и взаимопомощь помогают им выжить. Впрочем, в конечном итоге девчонки нередко попадают в руки сутенеров, а случаи насилия в «бандах» уже давно перестали быть редкостью.

Теперь о наркотиках. Подавляющее большинство наркоманов начинали именно с того, что вот так же убегали из дому. Рано или поздно они приобщались к зелью, и очень скоро организм их оказывался необратимо отравленным.

Тот факт, что беглецы уходят из дому, не ведая, куда они направятся, усложняет задачу полиции, поскольку ни свидетельства родителей, ни показания друзей не в силах содействовать поискам. В принципе, ни один подросток не способен так запутать следы, чтобы завести розыск в тупик. Конечно же, если речь идет о юноше 18—19 лет, который нашел постоянную работу и ему удалось устроиться в обществе, то лишь в этом крайнем случае он способен уйти от полиции и дождаться совершеннолетия. Впрочем, как бы то ни было, мы практически всегда обнаруживаем и таких.

Если бы Николь входила в число «рецидивистов», то есть тех пяти процентов беглецов, кото

16