Вокруг света 1975-05, страница 69

связывала развитие военного дела с восточным, другая — с западным воздействием.

Однако — сейчас это уже очевидно — только каким-либо одним фактором такое сложнейшее явление истории объяснить невозможно.

Все дело в том, что русское средневековое военное дело и боевая техника, вобравшие в себя достижения народов Азии и Европы, не были только восточными, только западными или только местными. В этом отношении Русь была как бы посредницей между Западом и Востоком, и киевским оружейным мастерам был открыт большой выбор военных изделий близких и дальних стран. На Руси освоили рыцарский меч и восточную саблю, европейское копье и кочевническую пику, азиатский шлем и ближневосточные кистени, булавы, каролингские шпоры и северные стрелы. Некоторые виды этого оружия «нашли» на Руси вторую родину и вместе с традиционными, отечественными уже как русские изделия проникли к соседям. Даже сам многоплеменной состав русской рати обусловливал процесс быстрого взаимо-обогащения военной техникой. Отбор наиболее приемлемого оружия происходил постоянно и активно.

Можно только удивляться, как искусно, в каких точных пропорциях и с какой быстротой привозные типы оружия перерабатывались и приспособлялись к местным условиям. Особенно если учесть, что вооружение европейских и азиатских государств принципиально различалось.

Русское оружие создавалось и ыостоянно совершенствовалось в исключительно напряженной исторической обстановке, вызванной необходимостью войны «на два фронта». Русский воин обязан был вести бой и с лихим степным всадником, и с закованным в латы европейским рыцарем.

И нельзя не сказать, что эта определяющая особенность истории древнерусского оружия, к пониманию которой пришли современные историки, буквально продравшись сквозь бурелом гипотез прошлого века, была ясна многим хронистам средневековья. Посмотрите, как точно определил своеобразие русского оружия книжник и гуманист XVII века Юрий Крижанич в своем трактате «Политика»: «В способах ратного дела мы занимаем среднее место между скифскими (так на Руси называли в то время турок и татар. — Прим. авт.) и немцами. Скифы особенно сильны только легким, немцы только тяжелым

вооружением; мы же удобно пользуемся тем и другим и с достаточным успехом можем подражать обоим упомянутым народам, хотя и не сравняться с ними. Скифов мы превосходим вооружением тяжелым, а легким близко к ним подходим; с немцами же совершенно наоборот.

А потому против обоих мы должны употреблять обоего рода вооружение и создавать преимущество нашего положения».

И здесь нельзя не сказать, что в этом отношении история древнерусского оружия принципиально ничем не отличается от других — западных ли, азиатских ли — стран: в создании своего военного потенциала любой народ проявлял такую граничащую с чудом находчивость, изобретательность и восприимчивость к чужим достижениям, которые в условиях древности кажутся иногда просто неправдоподобными.

Таким образом, своеобразие древнерусской оружейной культуры, которое десятилетиями считали лишь результатом влияния соседних народов, было порождено сложными историческими условиями и строилось на сочетании высокой восприимчивости и творческой самобытности.

В истории восточноевропейской военной техники русское оружейное дело сыграло глубокую прогрессивную роль: оно оказало мощное воздействие на ряд местных племен и народов. Многие нерусские земли, вошедшие в состав Киевского государства, теряют былую замкнутость и изолированность, происходит ломка старых порядков и ускорение общественно-экономических процессов, вместе с тем исчезают архаические, державшиеся веками формы оружия (например, неуклюжие колу-новидные топоры). Новые военные средства (мечи, копья, топоры и другие) распространяются из центральных русских районов к побережью Финского залива, в юго-восточное Приладожье, на Муромщину и Рязанщину, в Суздальское Ополье и всюду приводят к отказу от старых образцов.

Во второй половине X века самостоятельность русского оружейного ремесла окрепла настолько, что оно оказалось в состоянии влиять не только на окраинные иноплеменные земли, но и на более далеких европейских соседей. Русские мечн, наконечники ножен мечей и сабель, чеканы и секиры, шлемы, позднее булавы, кистени и другие виды оружия проникли в Северную и Центральную Европу и вызвали там местные подражания. На территории от Волги до

Прибалтики происходили военно-технические преобразования, имевшие общеевропейское значение. Прямым воздействием русского ремесла объясняется появление в Прибалтике с XI века однолезвий-ных сабель-мечей, а в Волжской Булгарии с XII—XIII веков — сабельных гард круговой защиты руки. В Киеве был разработан наконечник ножен меча с «восточной» пальметкой, перенятый затем оружейниками североевропейских стран. Русские дружинники ходили в золоченых сфероконических шлемах. Эту моду заимствовали феодалы Венгрии и Польши. Викинги усвоили чекан и конический шлем. Русь была крупнейшим поставщиком европейского оружия на Востоке и сама торговала с Волжской Булгарией, Хорезмом, Арабским халифатом, а также с Чехией, Венгрией, Польшей, славянским Поморьем, странами Прибалтики, Швецией (включая территорию современной Финляндии).

Особенной мощи древнерусская военная техника достигла во второй половине XII — первой половине XIII века. Темп ее развития убыстряется: каждые 50 лет появляется комплекс новых формообразований. В этот период (особенно к его концу) появляется ряд новинок международного класса. Некоторые из таких изделий являются по находкам древнейшими в Европе. Таковы шестоперы, наруч, крюк для натягивания арбалета, кольчуги с плоскими кольцами, конская маска, шпоры с пластинчатым козырьком и шпоры с колесиком. Изобретательность местных оружейников, безусловно, обогащала развитие военного дела не только в Восточной Европе.

Монгольское нашествие губительно отразилось на состоянии оружейного ремесла в Древней Руси — мастера или погибли, или были угнаны в неволю. Разрываются связи с Западной Европой. Но страшные последствия монгольского вторжения лишь подорвали и замедлили, «о не остановили развитие русского вооружения. Понадобились усилия многих поколений мастеров и воинов, чтобы восстановить утерянные секреты, развить сохранившиеся — и появилась новая русская армия, армия Куликова

ПОЛЯ'.

...И слова воина^ с которых мы начали рассказ, вряд ли можно читать только как сообщение о том, что он был в панцире, переходящем в их семье от отца к сыну. Историк в них виднт поэтическое осмысление многовековой истории древнерусского оружия.

5*

67