Вокруг света 1975-07, страница 18

ницу слонов, страдающих от любви и печально шаркающих по камням улицы, как вдруг неподалеку показался трамвай.

Все стадо всполошилось, слоны затрубили, замахали хоботами. Погонщикам всегда удавалось наводить порядок, но не тут-то было: ведь у слонов голова была забита одной любовью, и больше ничем. Вожак вырвался, и преследование началось.

Если бы только мы были тогда в вагоне, вот была бы захватывающая поездка! Водитель выжимал из трамвая максимум и непрестанно звонил в колокол, чтобы прохожие убирались с дороги. А тут еще слон: он трубил, и жаловался, и голосил вслед «возлюбленной», чтобы она остановилась, подождала. Погонщик безнадежно гнался за слоном. Иногда дистанция такой гонки растягивалась на несколько кварталов, пока влюбленному толстокожему не надоедало. Не скажу, чтобы слону когда-нибудь удава» лось сцапать трамвай, но каждый сезон любви вагоновожатые нервничали сверх всякой меры...

Между прочим, если бы такая ситуация сложилась в наши дни, ни один водитель не смог бы удрать от влюбленного слона из-за небывалых заторов на улицах. Чтобы избежать пробок, многие пассажиры пользуются рекой\ Ее широкое русло огромной дугой опоясывает половину Бангкока, образуя естественную окружную дорогу. Пользуясь сетью радиальных клонгов, раскинувшейся по обе стороны реки, можно весьма просто добраться до основного русла. Несмотря на всю модернизацию и веяния времени, в Венеции Востока лодок все еще больше, чем автомобилей.

Нет такого способа, с помощью которого можно было бы подготовить туриста, впервые попавшего в Бангкок, спокойно увидеть реку Чао-Прайя. Окрестности чуть ли не разрываются от яростного шума. Сопровождаемая рокочущим гудением дизельных двигателей и перекличкой бесчисленных свистков, армада рабочих судов тянется по реке, оставляя за собой длиннющий хвост светло-желтой пены.

Флагманы армады — это, как правило, глубоко сидящие в воде баржи, построенные из массивных тиковых досок и очертаниями напоминающие библейский ковчег. Каждая такая посудина может тащить от 50 до 60 тонн груза. К баржам тянутся десятки тросов, и вся река просто запружена лодками помельче, влачащимися на буксире, — здесь плавучие магазинчики, сампаны, прогулочные баркасы, речные трамваи, прицепные ялики с длин

ными досками рулей позади... Эти ялики именуются по-таиландски «хангайо» — «длинные хвосты»,

В час «пик» река и клонги по своей загруженности вполне могут соперничать с улицами города, а прибрежные жители изнемогают от одуряющего шума, привыкнуть к которому практически невозможно.

Вот в такой суматошной обстановке я и встретил в Бангкоке человека по имени Бунсонг Плюмь-ярд. Это был милейший юноша, отличавшийся неизменной доброй улыбкой и любовью к реке. Оба эти качества как нельзя лучше подходили к его занятию: Бунсонг развозил на лодке письма жителям столицы. Я познакомился с ним как-то утром в маленькой почтовой конторе на западном берегу реки.

Освободив мне местечко среди пакетов почты, Бунсонг и его напарник Льянг Нинантонг отчалили и направились вверх по. клонгу Бангкок Яй.

— Каналов становится все меньше и меньше, — сказал Бунсонг.— Ради прогресса мы сами постепенно засыпаем клонги, преобразуя их в улицы, но все-таки в городе осталось еще много таких мест, куда можно добраться только по воде.

Он показал мне на груду мусора, плавающего у стенок.

— Вот она, расплата за прогресс. В прежнее время клонги были естественной канализацией города, отбросы стекали в реку. Теперь новые улицы перегородили поток, и многие клонги превратились в стоячие болота.

К счастью для Бунсонга и Льян-га, путь их на этот раз лежал в стороне от таких каналов. Как только река осталась позади и мы углубились в переплетения клонгов, мусор стал попадаться все реже и реже, и все вокруг выглядело так же, как двести лет назад. По обеим сторонам тянулись ряды ловко сбитых из тикового дерева домиков; у самой кромки ,воды, устроившись на нижней ступеньке лестницы, умывались и брились мужчины в темных хлопчатобумажных саронгах, женщины полоскали белье и мыли посуду.

Деловая жизнь начинается на клонгах с самого раннего утра. Мы проплывали мимо бесчисленных сампанов, превращенных в кафе, закусочные, в хозяйственные и продуктовые магазины, а как-то раз нам встретилось даже плавучее отделение одного местного банка.

В любом туристском проспекте можно встретить совет побывать на знаменитом бангкокском Плавучем базаре. К сожалению, Плавучий базар уже не соответствует своему титулу: пестрая масса мага

зинчиков и ресторанов, некогда кочевавшая на сампанах, перебралась на сушу и прочно обосновалась на берегах клонга.

Время рт времени Бунсонг и Льянг причаливали, чтобы разнести по домикам почту. Хотя на их-маршруте более двух с половиной тысяч домов, писем обычно не так уж много, и двое вполне справляются за день.

Таиландские семьи, как это заведено по всему свету, любят делать подарки на Новый год и в прочие праздники. В эти дни лодка Бунсонга, возвращаясь домой, еле тащится, доверху нагруженная дареными сладостями, сигаретами, полотенцами, пачками мыла, а то и бутылками вкусного таиландского пива...

В конце пути письмоносцы высадили меня на восточном берегу реки и предложили зайти к ним в гости. Однако мне необходимо было вернуться в город-

Последние дни моего пребывания в Бангкоке пришлись на праздник Лой Кратонг. Каждую осень — в ноябре — люди сплетают из банановых листьев тысячи небольших плотиков —. «кратонгов», украшают их цветами, прикрепляют свечку. Затем плотики пускают вниз по течению Чао-Прайя. По местному поверью, все печали вместе с ними уносятся вниз по реке.

Я стоял на западном берегу и смотрел на вечернюю реку — наблюдал, как идет Лой Кратонг. И вот тут-то наконец понял, какое желание предсказывала мне Чамнян — вернуться когда-нибудь в Бангкок. Вспомнил я и ее уверение, что в свое время это произойдет.

После ужина мы собрались у самой воды, чтобы зажечь кратонги и посмотреть, как то же самое делают другие. Замерцали свечи, течение воды подхватило кратонги, и плотики вместе с огоньками мягкого света пустились в свой символический путь. В эту минуту я подумал о людях, с которыми познакомился в Бангкоке. Наверное, все они — мой университетский знакомый Ной, молодая мать Из бедного района в Дин Данге, письмоносец Бунсонг, а может быть, и сама Чамнян, — пускают этой ночью кратонги.

Поначалу было лишь несколько редких свечек, они покачивались и плыли вниз по течению. Но постепенно число плотиков увеличивалось, и скоро вся Чао-Прайя превратилась в огромный поток мерцающих огоньков, уносящих печали Бангкока все дальше и дальше — к морю...

Сокращенный перевод с английского П. БОРИСОВА

16