Вокруг света 1975-07, страница 32

— Хорошо, я дам все, что вы просите... Что с ним? — спрашивает он, подходя к носилкам.

— Это наш Львенок, — поясняет один из партизан. — Израильтяне накрыли нас из минометов, когда мы отходили. Одна мнна разорвалась рядом с командиром. А Львенок упал на него и прикрыл своим телом.

Пастух всматривается в лицо Львенка и бормочет:

— Жаль парня... У него доброе лицо и руки пахаря.

— Он мечтал стать музыкантом, — говорит командир.

Вечерние тени вытянулись по каменистой пустыне. Неподалеку с шумом взлетел орел и устремился за добычей, пользуясь последними лучами дневного света. Птица парит в вышине, чуть покачивая крыльями. Снизу орел кажется красным, объятый пожаром вечернего неба.

Солнце быстро скользит за дальние холмы. Остается лишь светлая полоска теплого луча — узкая, как лезвие ножа Львенка, который и сейчас у пояса хозяина. Партизаны сидели вокруг носилок и молча курили, следя за этим последним лучом заходящего солнца. Он призрачно дрожал в воздухе и вдруг мягко коснулся лица мальчика. Львенок поднял руку, словно хотел погладить его. Но рука, почерневшая и высохшая, с не по-детски вздутыми венами, бессильно упала на грудь.

— Потерпи, скоро будем в лагере. Там врач, он тебя спасет. Слышишь, Львенок? Ты на своей земле...

Мальчик, что было сил, стиснул руку командира и тут же выронил ее.

— Все, — прошептал кто-то.

Партизаны встают, стаскивают с

головы пропыленные береты.

Прогремел взрыв, и в неглубокую воронку, опустили завернутое в плащ тело.

...Дождь прошел, опустились малиновые сумерки. Мы слушаем песню Халида, которая, постепенно затихая, улетает навстречу сухому пустынному ветру, навстречу зарослям фригана, где кровью сочится закат. Звуки дрожат в сумерках, словно чье-то сердце, вырванное из груди и готовое вот-вот разорваться.

— Как его настоящее имя? — спросил я у Рашида.

— Какое это имеет значение? — вздохнул Рашид. — Настоящих имен тысячи, как и ребят, которых называют у нас львятами.

Бейрут — Эл ь-Р а ш и д и я — Н а б а т и я

30

В. БАБЕНКО

тми, гас был и не

— А га, попался, кровопийца!

— Ну, уж этот от меня не уйдет!

— Кусаться?! Вот тебе!

Эти и много других похожих

воплей мог бы услышать сторонний человек одной октябрьской ночью 1973 года, окажись он чудом у подножия горы Рорайма, что расположена в Южной Америке, на стыке границ Венесуэлы, Гайаны и Бразилии. Самым удивительным, однако, ему показался бы не тот факт, что ночная схватка происходила в заброшенном уголке Гвианского плоскогорья, за двести километров от ближайшего

сколько-нибудь крупного селения, а то странное обстоятельство, что свирепые голоса доносились... сверху, с отвесной скалы. Скала же эта поднималась к плоской вершине горы Рорайма, месту, где нога человека, как это широко известно, не ступала никогда...

У нас еще появится возможность выяснить, кто и почему взялся сражаться не на жизнь, а на смерть в самой неподходящей для этого обстановке. Пока же разберемся, что это такое — Рорайма и чем она интересна.

На Гвианском плоскогорье, а точнее, в месте, которое но-