Вокруг света 1975-08, страница 56

аптечка, примус, коробок спичек, пачка чаю, пачка перца и десятисантиметровый обрезок краковской колбасы — это все. что у них осталось. Остальное отняла лавина.

Мороз брал их обманом. Стоило сомкнуть глаза, как предательское тепло растекалось по всему телу, убаюкивало.

- Где мы? Ты не спишь?

— Ребята навсегда остались здесь А мы?

— Шевели пальцами, шевели. Будем спускаться?

Вниз нельзя. Стену не осилим.

— Через вершину тоже не прой дем.

Шевели пальцами.

— Шевелю...

Город Фрунзе.

Борт вертолета № 35215 был загружен мукой и готовился к вылету на отгонные пастбища к чабанам, когда командиру Ми-4 Евгению Цирулину принесли срочную телефонограмму:

«Правительственная. Киргизское управление гражданской авиации. Абдраимову.

Группа пять человек пропала без вести во время непогоды. Необходим вертолет для проведения поисковых работ. Волченко».

Вертолет разгрузили быстро. Он поднялся в воздух и взял курс на Памиро-Алай.

Спускаться вниз по юго-восточ-нон стене пика Ленина еще никто не решался. В паспорте маршрута записано: «Спуск по пути подъома не рекомендуется». Иной же путь, более легкий, но длинный и изнурительный, лежал через вершин}. Но на гребень, открытый ветрам, без палатки не пройти.

Энн стянул Яаку грудь реи шн\ро.м вместо шины, снова накормил его анальгином и стал медленно выпускать вперед. Они пошли вниз, на спуск. Энн осторожно стравливал веревку, его руки вздрагивали от напряжения и от того, что каждое мгновение можно было ожидать срыв.

Чего ты меня так держишь? Не сбегу, - пытался было отшутиться Яак. Но как он ни старался, как ни сжимал зубы, каждый шаг отдавался в нем стонами.

Из-за плотной мглы они шли вслепую. Их вел сам спуск. Крутизна стены выросла так, что вытянутой рукой можно было прикоснуться к склону. Стальные кошки перестали быть надежной опорой. Через каждые несколько шагов, чаще чем обычно. Яак опускался на колени и вгонял

Красноярские и киргизские альпинисты уходят в поиск эстонской «пятерки».

в лед молотком крючья. Ноздреватый лед предательски рассыпался брызгами под его ударами. Яак упирался головой в ледовый крутяк, чтобы отдышаться и утихомирить боль. Потом снова ожесточенно колотил молотком по стали крюка. Так они работали часов шестнадцать, пока не набрели на следы, которые оставила их пятерка на подъеме.

Борт вертолета.

Серебряный ручей, перевал Путешественников — все промелькнуло мигом. Минуты... Мы тратили долгие часы мучительного подъема на этот же путь. Ломаный ледник Саукдара — и вот перевал Крыленко. Женя Цирулин примерился к заброске, определил ракетой направление ветра и на следующем кругу дал команду на выброс. Мы вытолкнули в люк тяжелый тюк с продуктами, он лег точно в цель, но подпрыгнул мячиком и исчез в ледовых сбросах северной стороны перевала.

Еще круг — набор высоты. Еще один круг, и вертолет идет прямо на стену. Смотрю до рези в глазах на белые снежные склоны. Не видно никаких следов, бросается в глаза только широкая линия отрыва лавины на лобастом куполе вершины.

— Ты видел? — спросил я взглядом Володю Бирюкова.

В ответ он незаметно кивнул головой. Но Велло Парк тоже, видно, заметил следы лавины, его лицо побелело, он опустил голову.

Еще круг. Но людей на стене мы так и не увидели.

Жилище выдолбили во льду только к полуночи, крышу сделали из штормовки, и ее скоро утеплил густой снегопад. Но насквозь проледеневшая одежда стояла колом и примороженные к ногам шикельты — меховые сапоги, невозможно было снять.

Море было, море. Кто выпил все море? — бредил Яак.

Он часто задыхался от жесткого грудного хрипа.

«Это пневмония, — решил Энн. — На высоте ничего не может быть страшнее». Он снял с себя пуховую куртку и укутал Яака. Потом вскипятил на примусе несколько глотков чаю.

Яак, не просыпаясь, проглотил таблетки тетрациклина, выпил неостуженный чай и опять начал что-то твердить про море. Сам Энн отказался от чая — нужно беречь бензин. Он не засыпал, все прислушивался к хрипам больного. Вдруг осознал, что, когда ки