ВИКТОР СЫТИН

ТРОПА

КУША

вечеру мы вышли к речке Хушме, где у широкого плеса был резервный лагерь нашей экспедиции. Мы — это Леонид Алексеевич Кулик, начальник экспедиции, двое рабочих — Константин Сизых и Алексей Кулаков, и я, помощник начальника.

— Здесь ночуем. Завтра с рассветом дальше, — сказал Леонид Алексеевич, снимая понягу — сибирский заплечный мешок на доске с лямками. Я тоже скинул понягу и без сил опустился у двери небольшой хижины, построенной нами весной. У ног, тяжело дыша, привалился пес Загря.

В нескольких шагах от хижины тогда же мы соорудили лабаз, маленькую «избушку на курьих ножках». Поднятая на двух столбах, метрах в трех над землей, она была недоступна для медведей и росомах. Там хранились запасы муки, масла и снаряжение.

Кругом, насколько хватал взгляд, тянулись невысокие сопки, склоны их покрывал мертвый лес. Стволы лежали вершинами в одну сторону. Молодые березки и осины тянулись меж ними к солнцу. Тайга залечивала рану: двадцать лет назад здесь прогремел взрыв гигантского метеорита...

Я закрыл глаза и точно поплыл в туманных волнах безбрежного и неясного пространства. Уже несколько дней я испытывал такое странное состояние. Мне ничего не хотелось. Меня ничто не интересовало. Только лежать или сидеть вот так, неподвижно, смежив веки... Я знал, что болен цингой. Знал, что самое страшное в этом недуге именно апатия, подавленность. Не сама болезнь, а именно эта ее особенность приводила к гибели многих путешественников, золотоискате-

Композиция Г. КОМАРОВА