Вокруг света 1975-09, страница 61

хого и Индийского океанов. Именно этим путем в январе 1967 года пошел мой соотечественник Леонид Телига. За два года и два месяца плавания он оставил за кормой 28 тысяч миль.

Другая трасса «окольцовывает» Антарктику, Она проходит в «ревущих сороковых» и «воющих пятидесятых» широтах южного полушария, огибая три грозных мыса: Доброй Надежды, Луин и Горн. Западные ветры, достигающие ураганной силы, разгоняют здесь такие волны, каких нет больше нигде на белом свете. Эта трасса намного труднее обжитой экваториальной, но зато и быстроходней, так как здесь практически не бывает штилей. Именно по ней шли знаменитые клиперы, перевозившие товары из Австралии в Европу.

Первым одолел ее в 1942— 1943 годах на иоле ¹ «Лег II» аргентинец Вито Дюма. Вторым был шестидесятипятилетний Фрэнсис Чичестер на кэче «Джипси-Мот IV». Кроме них, к концу 1971 года «ревущими сороковыми» прошло лишь шесть человек.

Я решил идти вокруг света самым трудным путем и старался не уступить моим знаменитым пре дшествен никам.

Я не ставил целью побить рекорд Чичестера (29 630 миль за 226 ходовых суток с заходом лишь в один порт — Сидней), не на отрезке Австралия—!мыс Горн «Полонез» на шесть дней опередил знаменитую «Джипси-Мот». Каждую неделю мы оставляли за кормой около тысячи миль Тихого океана. Да и общий результат не так уж плох: 241 ходовые сутки на 31 068 миль и 7 месяцев, чтобы замкнуть земной круг.

— Считаете ли вы свое плавание на «Полонезе» чисто спортивным достижением! Или это была проверка человеческих возможностей в борьбе со стихиями!

— Это зависит от того, что вкладывать в понятие «спорт». Каждое спортивное свершение включает в себя достижение общечеловеческое, пробу характера. видимо, лоэтому и на суше я люблю соперничество, здоровую конкуренцию.

— Но ведь ваше свершение включало элемент смертельного риска. И вы сами, вслед за Чи-честером, частенько повторяли

¹ «Иол» и «кэч> — двухмачтовые яхты с косыми парусами.

это в своих репортажах, которые посылали для газеты «Трибуна люду». А спорт, как его понимают еще со времен Олимпиад в Древней Греции, не должен ставить под угрозу здоровье и жизнь человека.

— Мы рискуем попасть в катастрофу, садясь за руль автомобиля. И все-таки ездим/ Но, конечно же, есть принципиальное различие между случайностью, риском и свободным выбором.

Готовясь к одиночному плаванию, в котором можешь рассчитывать только на свои силы, нужно все трезво взвесить, чтобы быть готовым к самому худшему. Но, когда выбор * «двэтагн, - когда кливер поднят, отступать нельзя. Потеряв уважение к себе, человек превращается в ничтожество. А это хуже физической гибели. Ибо не инстинкт самосохранения является отличительной чертой человека разумного, а стремление прожить жизнь достойно.

Помимо всего прочего, яхтенный спорт и особенно одиночные плавания, как ничто другое, даруют человеку животворное чувство близости к природе. Человек, окрыленный парусами, вода и ветер — воистину равноправный тройственный союз.

Порой, когда меня застигал штиль, я как заклинания читал стихи Лермонтова о мятежном парусе, который ищет бури. А когда приходил в отчаяние, измученный штормами, я припоминал гордые словф капитана Аллана Вильерса: «Мы выбрали путь вокруг мыса Горн именно потому, что здесь дуют дикие западные ветры и гонят парусники трассой штормов... Не нам искать путей через каналы, прорытые в тропиках на стыке материков. Пусть там идут пароходы,, сокращая дорогу на тысячи миль. Не нам искать хорошей погоды и живописных трасс для удовольствия скучающих пассажиров. Для нас не существует ничего, кроме ветра, нас не страшат расстояния. Паруса жаждут ветров. Не хорошей погоды они ищут, но злой, не спокойных, а штормовых дней, потому что шторм наш помощник».

— Кто вам ближе всего в горстке ваших отважных предшественников!

— Разумеется, одиночные мореплаватели, которые прошли до меня «ревущими сороковыми», были в известной мере моими героями. Слова «в известной мере» необходимо пояснить.

Я, например, восхищаюсь Чи-

честером, но не разделяю его отношения к морю. Ибо он с морем боролся. Здесь мне гораздо ближе американец Уильям "Уиллис. Я полагаю, что с морем бороться нельзя. Его нужно любить. И тогда можно выжить, получив урок смирения и склонив голову перед беспредельным могуществом океанов. С другой стороны, Уиллис, как и мой соотечественник Леонид Телига, был лишен того спортивного духа, каким обладали Чичестер или Робин Нокс-Джонстон, победитель состязания яхтсменов-одино-чек . в плавании вокруг земного шара без захода в порты.

-С Нокс-Джонстоном мы познакомились в Лондоне. Мне он очень понравился и как человек, и как моряк. Это Робин передал завоеванный им приз — 12 тысяч долларов — вдове Дональда Кроухерста, пропавшего бесследно во время кругосветного марафона. Я считаю Нокс-Джонстона образцом настоящего яхтсмена, который способен сохранить свою индивидуальность, жить на земле скромно, как все простые люди. И это представляется мне самым трудным — остаться после триумфа самим собой, а не существовать на проценты of героического свершения

Из бортового жу-рнала

«Идем с осторожностью, но на штаге несем большой кливер, что равносильно вызову. «Полонез» убегает на полном ходу. За нами гонится зеленое чудовище с оскаленными зубами. Растворяясь в сумерках, оно угрожающе воет. Что можно сделать? Бежать, пока выдерживает такелаж. И нервы...

Неудивительно, «что капитаны больших ларусникоа запрещали в этих широтах штурвальным оглядываться назад, на волны за кормой.

*В 22.00 получаем то, что заслужили своей дерзостью, — шторм 8—9 баллов. Рык ветра, удары волн. Сменяю большой кливер на штормовой... Когда гребень волны проходит под корпусом, хочется распластать руки и улететь в ночь. Под ногами раскачивается палуба, ставшая всем моим миром. Ситуация, в которой

¹ Эти же слова с полным правом можно отнести и к самому Барановскому. Став национальным героем Польши, кавалером Ордена Возрождения Польши, Золотого Знака заслуженного работника моря, Знака Поморского Грифа и прочих наград, он остался все тем же «отважным капитаном» и собирается бросить новый вызов стихиям — готовится в очередное плавание.

59