Вокруг света 1975-09, страница 67

му что поняла, что это зрелище не для моих нервов.

Когда я вновь вернулась, Чунда-на уже не было, а вокруг музыкантов танцевали женщины. Они двигались слаженно и однообразно. Так же, как Чундан, наклонялись всем телом вперед, поочередно выбрасывая ноги назад. Трава, там, где стоял Чундан, была забрызгана кровью. Плата пророка за разговор с упрямыми богами...

ОГОНЬ, КОТОРЫЙ НЕ ОБЖИГАЕТ

Говорят, такого огня нет. А я видела и утверждаю, что есть. Я ничего не могу объяснить. Мне, пожалуй, не хватает для этого знаний. Я знала, что на Малабаре, и особенно в Вайнаде, во время храмовых праздников и важных церемоний есть ритуал «хождения по огню». Мне говорили, что люди босиком идут по раскаленным углям и не обжигаются. Я не очень верила этим рассказам...

Ранним январским утром в Чин-гери появился Каяма. Мне передали, что Каяма ищет меня. Утро было прохладное, даже холодное по этим широтам. И поэтому Каяма был завернут до подбородка в шерстяную тряпку, бывшую когда-то одеялом.

Зябко кутаясь, он стал мне что-то объяснять о панья из Кадала-мада. Я никак не могла понять, зачем ему понадобилось делать это с раннего утра и почему он напустил на себя такую таинственность.

Каяма на что-то намекал, чего-то недоговаривал. А я не столь хорошо знала панья, чтобы понять эти намеки.

— Слушай, Каяма, — сказала я, — говори яснее.

Каяма подумал и сообщил:

— Сегодня ночь новой луны.

— Ну и что? — спросила я.

— Как что? — удивился Каяма. — Разве ты не понимаешь?

— Все еще нет, — призналась я.

Каяма задумчиво и сочувственно посмотрел на меня и почему-то снова перешел на шепот:

—■ Сегодня панья будут ходить по огню.

— Как по огню? — оторопела я. — И зачем по огню?

— Зачем, зачем! — передразнил меня Каяма. — Значит, надо. Лучше тебе все это посмотреть.

И то правда, лучше мне все это посмотреть.

— А где панья будут ходить по огню? — поинтересовалась я.

— Там. — И Каяма махнул ру-

5 «Вокруг света» № 9

кой куда-то в сторону, противоположную от «Спящей богини».

Указание Каяма было невероятно точным. Там — и все. А дальше сама как знаешь. Но оказалось, что другие знали, где находится это «там». Путь «туда» был извилист и долог. Он шел через горы и джунгли, через проселочные дороги. И поэтому, если меня спросят теперь, где все происходило, я, как и Каяма, махну рукой и скажу — там. Я только знаю, что неподалеку от этого священного леса находится деревня панья Кадала-мад.

Мы добрались до этого священного леса к трем часам ночи. Я думала, что безнадежно опоздала. Но там только все начиналось. Панья не спешили. Впереди у них была долгая холодная ночь. Над священным лесом стояло звездное небо. Меж деревьев мелькали факелы. Это подходили все новые группы панья. Их было много, так же как и в ночь богини Мариаммы. Они располагались тут же, в лесу, семьями и целыми родами. Разжигали костры и, зябко поеживаясь, грелись у них. Через какое-то время лес оказался полон кострами и бродячими огоньками факелов. Огонь освещал темные лица, спутанные, всклокоченные волосы, куски ткани, в которые были завернуты маленькие фигурки панья. Люди жались к огню, который плохо их грел в это холодное январское новолунье. Пронзительный ветер шумел в деревьях. Место было, видимо, довольно высоким и незащищенным. И здесь, в этом священном лесу, скрытые от чужих глаз ночью и джунглями, панья вновь готовили какое-то древнее таинство. Оно называлось «хождение по огню».

И в этой ночи глухо и тревожно забили барабаны.

А жрец Канакака направился к бамбуковой хижине, которую соорудили тут же в джунглях по этому случаю. Семь дней подряд Канакака совершал омовение дважды в день, сидел на вегетарианской диете, не подпускал к себе женщин и не виделся с собственной женой.

Около хижины на длинных шестах висели черно-красные флаги-хоругви. С такими флагами панья шли в ту памятную ночь на поклонение богине Мариамме. Бамбуковая хижина, превращенная в своеобразный храм, повторяла убранство святилища богини в Калпетте. Здесь, в джунглях, панья подражали городу, стараясь воспроизвести сложный индуистский ритуал. В хижине было все, что необходимо для этого. Медный светильник, бронзовая фигурка богини,

меч с изогнутым полумесяцем на конце, колокольчики, цветы на банановых листьях, кокосовые орехи, цветная пудра для индусской пуд-жи и наконец веревочный хлыст. Этим хлыстом Канакака будет себя стегать, если богиня заупрямится и не захочет в него вселяться. Пришли несколько панья с факелами и принесли богине рис и бананы. Канакака, облаченный в красную одежду пророка, колдовал над всеми этими предметами в хижнне-святилище. Он переставлял бронзовую фигурку, перекладывал цветы, каким-то только ему известным движением касался меча, звонил в колокольчик, бормотал над кокосовым орехом. Короче говоря, занимался не своим делом, отбивая хлеб у брамина-жреца. Панья стояли в почтительном отдалении, с восхищением наблюдая за Ка-накакой, который, по их мнению, работал не хуже любого брамина.

Пока били барабаны и Канакака демонстрировал свое жреческое искусство, панья во главе с Каяма вырыли неглубокую прямоугольную яму и загрузили ее расщепленными стволами хлебного дерева. Канакака в сопровождении двух юношей появился у ямы. Разбил над ней кокосовый орех и. положил в половинки скорлупы ароматическую смолу. Поплыл резко пахнущий дымок благовоний, и Канакака вдыхал его, сидя на корточках у ямы. А два его помощника, обнаженные, в набедренных повязках, согнулись над бамбуковыми палочками, добывая огонь, как делали их предки тысячи лет тому назад.

«Вжих-вжих» — пел бамбук, пророк вдыхал магический дым, шумел ветер в деревьях, темнокожие люди сидели у костров, и на темном ночном небе стыли далекие звезды. И в который раз я пыталась определить, где я и в каком времени. И каждый раз мне это не удавалось.

Вспыхнул огонь, загорелись ветви хлебного дерева, и пламя медленно, как бы нехотя поползло по яме. Истерически вскрикнула флейта, громко и угрожающе забили барабаны. И маленькие женщины-панья, завернутые в куски светлой ткани, начали над этим огнем свой бесконечный танец. Танец был такой же древний, как земля Вайна-да, как эти джунгли и далекие звезды. Женщины двигались бесшумно, как вереница призраков на ночной поляне. То наклоняя тела к огню, то откидываясь от него, они вращались легко и свободно. Их пятки буравили землю, разминая траву, покрытую холодной и обильной росой. Языки пламени поднимались все выше и выше. Жар багровыми отблесками пля-

65