Вокруг света 1975-11, страница 28

лучи жгли его бронзовую с золотистым отливом кожу и редкие прядки волос на голове. Следы большого льва привели в высохшее русло реки — мелкое, засоренное столетними наносами, с несколькими серебристыми деревьями терновника и соляными кустами. Хенрик остановился и со словами: «Он близко» залез в грузовик.

— Ясно, — сказал Симеон, старший объездчик. — Он идет со стороны Ботсваны — «пасет» травоядных на их «треке жажды» и, как мне кажется, держит путь сейчас к Нособскому водопою ¹.

— Хотел бы я повстречаться с ним... — сказал сын.

— Повстречаешься, когда придет время. Не волнуйся.

Они покружили по пескам еще немного, но в тот день Кгам'мы так и не увидели. И никто больше пока не видел его. Пустыня огромна, и лев мог легко раствориться, исчезнуть в ее нехоженых просторах, прячась днем в кустах и одиноко бродя под звездным полотном ночами, а то и «на пару» с пыльным смерчем или грозой.

Однажды человек из Рама-хоелы заблудился в безумной попытке пересечь пустыню пешком и, прикорнув вечером на корнях верблюжьей колючки, уснул; а когда проснулся, увидел рядом с собой льва. Человек подумал, что он бредит или уже стал духом, и зажмурил глаза, чтобы прогнать видение. Бушмен Хенрик там и нашел его — крайне испуганного, и стоило большого труда убедить беднягу, что тот на самом деле видел льва. Лев убил бейзу — быка, насытился, а остатки уже растащили гиены и шакалы — кости валялись на пятьдесят ярдов вокруг. Лев ушел дальше, но его следы, по словам бушмена, «больше других походят на следы Кгам'мы».

Три недели спустя Симеон взял с собой Хенрика — одного — в очередную патрульную поездку. Они работали вместе давно, еще с тех пор, когда река Нособ была полноводной — тому лет тридцать. У старшего объездчика были два врага: воры, браконьеры и живодеры — это внешний враг, и засуха — «внутренний». Симеон правил своей территорией — уголком пустыни, не меньшим, чем, скажем, Ирландия, — со всей справедливостью. Ему все живое было одинаково дорого: и большая антилопа, и

'Нособ — высохшая река на западе пустыни Калахари в Южной Африке.

бейза, и канна, и маленький дукер, и воинственный орел, и птица-ткач, и черепаха, и древесная змея, и ящерица, и гиена, и лев. В первозданной природе пустыни человек — разрушитель, звери глядят расширенными от удивления глазами на странный предмет — движущийся грузовичок — до тех пор, пока человек не вылезет из него и не станет самим собой, со знакомым запахом убийства, и тогда они узнают его.

И сейчас, как только два человека вылезают из машины у водопоя, антилопы-бейзы вскакивают и, откинув назад свои сабли-рога, с развевающимися темными хвостами, словно флагами на горячем ветру^ несутся прочь, оставляя цепочки следов на твердом песке; страусы подаются вперед на своих длинных ногах-ходулях, и стервятники, подобно грязным нищим, ждущие своей последней очереди у водопоя, то и дело приподнимаются в воздухе. Симеон подходит к выводной трубе источника и пробует воду, накачиваемую скрипучим ветряком. Она была солоноватая и горькая, почти непригодная для человека, однако животворная для обитателей пустыни. И ее здесь много.

Потом они оба отходят от водопоя в разные стороны — читать следы. Симеон оставляет свою винтовку в машине, как он всегда делает в таких случаях, и бушмен тоже безоружен. Над ложем реки возвышается известняковая гряда, вся исчерв-ленная дикими пчелами, устроившими здесь свои ульи, и с норами, где днем спят гиены или устраивают логовища леопарды. Симеон и Хенрик с разных концов взбираются на эту гряду — оттуда далеко видны заросли серо-голубых кустов и рябь песчаных дюн, подобно морским волнам уходящих в бескрайний красноватый океан. Они идут вдоль гряды, отмечая про себя все интересное: и состояние растительности около водопоя, и малейшие следы на песке, и клочок жесткой, как проволока, общипанной травы, и пупырчатые горькие огурцы, и плотный кустарник «три колючки», почти безлистный, но съедобный, а рядом и вокруг — сонмище птиц, пауков и всякой другой мелкой живности, соседствующей здесь под общим горнилом солнца.

Хенрик вдруг окликнул Симеона, и тот остановился. Бушмен сигналил: скорее назад! Не оборачиваясь, Симеон начал пятиться в его сторону. И тут он увидел, в чем дело... Среди соляных

кустов и стелющихся ветвей верблюжьей колючки укрылись, почти невидимые со стороны, львы — не более чем в двухстах ярдах от людей. Львы лежали, разомлевшие от полуденной жары, но Хенрик отступал со всей быстротой, на какую был способен, к машине. Оба пригнулись и старались двигаться бесшумно, пока звери не исчезли из глаз. На всякий случай укрылись в известковой норе, а потом стремительно перемахнули через каменный гребень в ложбину.

— Ты чего так напугался? — спросил Симеон.

— (Кгам'ма... — бушмен произнес это слово так, что сомнений не оставалось. Симеон взял в машине бинокль и, взобравшись на безопасном расстоянии на гребень, снова стал внимательно наблюдать. Там, где они увидели зверей, остались две львицы, а самец уже вылез вперед, ближе к людям, и припал к земле у карликового кустика. Он ждал их.

— Он к нам подкрадывается! — сказал Симеон.

— Ого!

— У нас считанные секунды — надо сматываться быстрее. — Симеон снял шляпу и поднял ее над головой — лев изготовился к прыжку, пригнув голову...

Они скатились с обрыва и побежали к грузовику. Бушмен уже ничего не говорил. И так было ясно, насколько опасен сейчас Кгам'ма. Он нашел себе новых подруг, намерен защищать их... и, кажется, не хочет покидать водопоя.

Небольшое стадо каракулевых овец, содержавшихся на мясо для стойбища и окрестных бушменских семей, паслось на выгоне за высохшим руслом. Каждые два дня пастух приводил их в стойбище на водопой. Ночи этот пастух коротал у костерка, пристроившись под кустиком верблюжьей колючки. И в самое жаркое время дня он дремал там, а овцы, сгрудившись, прятали от жары головы под брюхом друг у друга. Спустя неделю после того, как вновь был обнаружен Кгам'ма, пастух ночью крепко уснул, а костерок его потух. Лев забрался в гурт и разогнал-расшвырял овец в разные стороны. Пастух — ни жив ни мертв — слышал страшный львиный рык, хруст костей и топот копыт разбегавшихся овец. На рассвете он побежал за помощью на стойбище.

Симеон отправился с охотниками на место происшествия. Стадо рассеялось в радиусе вось

26