Вокруг света 1976-02, страница 63

f

Солнце стояло еще высоко, когда у здания райотдела милиции остановилась запыленная машина. Из-под крышки радиатора фуговал пар, словно из самовара. Приехавшие набросились на меня с вопросами. Я все рассказал. Они не похвалили меня. Потом мы молча сели на коней и отправились к юрте Дердеша.

В гирле ущелья патрульные сообщили нам, что вскоре после полудня какой-то огромный человек вышел из юрты и скрылся в зарослях арчевника. Больше они его не видели.

Едва ли не проклятья посыпались на мою голову. Смысл слов был один:

— В Кашгарию ушел Дердеш! Смылся. Расчистил себе безопасную дорожку и ушел!

— Тогда он взял бы и семью, — настаивал я.

— Он твердо уверился — Советская власть не воюет с женщинами и детьми.

— Если он ушел, — рассердился я, — сам пойду в Кашгарию и один приведу его обратно! — Это, конечно, я выкрикнул в запальчивости.

Товарищи поняли мое состояние и не стали бранить меня. Комендант только рукой махнул:

— Следовало пустить патруль к пограничному перевалу.

— Я верю Дердешу. Появление патруля перед границей он принял бы как акт недоверия. — Я действительно твердо верил в слова Дердеш-мергена. — Обычаи народа бывают сильнее разумных доводов. Не стал бы Дердеш накликать несчастье на своих сыновей и племянника только ради тсго, чтоб уйти.

— Все сказанное тобой верно. Но ведь тайника-то Дердеш тебе не показал.

Мы поскакали к юрте. На топот копыт выскочил Абдулла.

— Где Дердеш? — крикнул я, резко осаживая коня около него.

Абдулла спокойно сказал:

— Пошел за Осман-Саваем.

— Абдулла, когда он обещал вернуться? — волновался я. — Когда?

— Вечером... — Абдулла глянул на меня удивленно, не понимая нашей тревоги.

Женщины пригласили нас пить чай, но мы отказались. Мол, дождемся Дердеша. Мы поднялись в заросли арчевника на правом склоне ущелья. Оттуда просматривалась тропа, ведущая к перевалу, к границе. Комендант достал бинокль.

— Вон он! Топает к границе. Глянь-ка!

Я посмотрел. Далекая даже в

бинокль фигурка Дердеша мелькнула средь зарослей и скрылась. Тропа усердно петляла на склоне, то приближаясь к перевалу, то уходя от него в сторону, и трудно было за несколько секунд разобраться: действительно ли человек, идущий по ней, направляется к границе или наоборот. Особенно если волнуешься.

До вечера еще оставалось время. Но вечер в горах наступает по-своему и быстро. Солнце коснулось правых зубчатых скал, образовавших ущелье. На левом склоне тени переплелись густо, игра света стала беспорядочной, сбивала с толку. И когда я снова на несколько секунд различил фигуру Дердеша, мне и самому показалось, что он идет в сторону Кашгарии. А под рукой он нес какой-то куль.

— Так что ты думаешь предпринять, товарищ Исабаев? — спросили меня снова.

— Ждать.

— Сколько?

— Пока он не придет.

— С поклажей из сокровищницы Джаныбека?

— Вы же видели — женщины спокойны, Абдулла спокоен...

— Пограничники задержат его на перевале, — сказал комендант. — Услышим перестрелку, если Дердеш будет сопротивляться. Он нужен живым.

— Дердеш придет, — сказал я.

Солнце, словно истаивая на глазах, опускалось за горы правой стороны ущелья. Теперь уже не тени, а сумрак лился вниз. Сумерки окутали место, где мы стояли. Но противоположный склон еще был освещен. В вышине над ним пластались перистые ярко-белые облака. Затем они порозовели. И тогда со дна ущелья к вершинам противоположного склона стремительно рванулась тьма. Она наполнила ущелье до краев. Лишь высокие облака, пунцовые, налитые закатом, сияли над черными зубьями. Но их свет в поднебесье, казалось, лишь сгущал темноту теснины.

Сразу похолодало, и рыжий пар вырывался из конских ноздрей, когда застоявшиеся лошади фыркали и вздыхали.

Мы молча стали спускаться к юрте. Лошади на крутом склоне ступали осторожно, не спеша, часто поворачивая из стороны в сторону, инстинктивно чуя опасность. Бросив поводья, я стал в стременах, чтоб облегчить коню спуск, не мешать.

Наконец мы выбрались на ровное место, свернули за увал и увидели костерок около юрты, прямой столбик белого дыма под

нимался над пламенем. У огня сидели жена и сестра Дердеша, его сыновья и племянник. Абдулла поднялся и шагнул нам навстречу.

— Дядя задерживается, — сказал он.

— Похоже... — пробормотал я.

Тут от ручья к поляне поднялся сам Дердеш.

— Вот, начальник, Осман-Са-вай, — сказал Дердеш и резким движением бросил к моим ногам связанного басмача. — Брыкался, да, видно, устал.

Оказавшись на земле, человечек вдруг завертелся, вскочил на ноги, запрыгал, спутанный, норовя ударить Дердеша головой в живот. Ярость бритоголового, с выпученными круглыми глазками Осман-Савая была неистовой. Не будь у него во рту кляпа, ущелье наполнилось бы, наверное, диким визгом.

У коменданта оказался в руках револьвер, и только под его дулом джельдет-башкосек успокоился. Мы знали Осман-Савая по описаниям, но никакие омерзительные сравнения не оказались для него преувеличением.

— Если ты будешь вести себя тихо, — сказал комендант, по-киргизски обратившись к Осман-Саваю, — я прикажу вынуть кляп.

Осман-Савай закивал часто и мелко.

— Пить, пить, — попросил он первым делом.

Он напился из моих рук и прилег.

— Почему, Дердеш-ака, вы не сказали мне, что пойдете за Осман-Саваем?

— Начальник не спрашивал — я не говорил. Нужно было джель-дета по дороге встретить. От пещеры, где мы прятались, юрта словно на ладони видна. Почуяв неладное, он мог не вернуться в пещеру. Пошел бы предупредить...

— Все понятно, — прервал его я. — Дердеш-мерген, вы точно знаете, где тайный склад Джаныбека?

— Да.

Осман-Савай ошалело глянул на Дердеша, потом упал ничком, сжался и зашипел проклятья.

— Мы очень хорошо осматривали ущелье и скалу, о которой вы говорите, — сказал я. — Это скала высотой в шесть сотен

~ метров. Там негде спрятать ни оружие, ни продовольствие.

— Плохо смотрели, начальник, — улыбнулся Дердеш.

— Хорошо смотрели. Может быть, мы о разных скалах говорим. Их много в ущелье.

— Против той Мамбетбай живет. Он и сторожит сокровища.

61