Вокруг света 1976-09, страница 75

ство, но Каспер в этом сомневался. Скольким невиновным выносят строгие приговоры, тогда как подлинные преступники — те, что выжимают из сограждан деньги, рабочую силу и жизненную энергию, — пребывают на свободе, потому что их действия оправдываются законом.

Каспер озяб. Под кожаной курткой на нем была только тонкая водолазка. Заношенные джинсы тоже не больно-то грели. Больше всего мерзли ноги в парусиновых туфлях на резине.

На Рингвеген он зашел в кондитерскую, в которой прежде не бывал ни разу. Взял кофе, два бутерброда с сыром и сел за столик поближе к батарее отопления.

Только поднес к губам чашку, вдруг сзади его окликнули:

— Каспер, ты? Оболванился так, что сразу и не узнать.

Он поставил чашку и обернулся.

Видно, у него было испуганное лицо, потому что девушка, сидевшая за соседним столиком, сказала:

— Ты чего это дрейфишь так? Это же я, Магган. Ну, вспомнил?

Конечно, вспомнил. Магган несколько лет гуляла с его лучшим другом, он познакомился с ней в первый же день, когда приехал в Стокгольм почти три года назад. Не так давно она разошлась с его другом, тот ушел в плавание, и с тех пор Каспер не видел Магган.

Магган пересела за его столик, они потолковали о былом, и Каспер решился посвятить ее в свои проблемы. Рассказал все, как было. Магган читала газеты и сразу уразумела, в какой он попал переплет. Выслушав его, она сказала:

— Бедняжка. Вот это влип! Наверно, правильнее всего было бы посоветовать тебе — иди, мол, в полицию и скажи все как есть. Но я воздержусь — не доверяю легавым.

Она призадумалась, Каспер молча ждал. Но вот она заговорила снова:

— Поживешь у меня. Обзавелась берлогой в Красене. Конечно, мой тебе не обрадуется, но он и сам не в ладах с легавыми, поймет. И вообще он добрый. В глубине души.

У Каспера не хватало слов,чтобы выразить свое облегчение и благодарность, но он сказал:

— Ты мировая баба, Магган, я всегда это говорил.

Она заплатила за него в кондитерской, потом проводила до Шеппсбрун, где он оставил машину.

— Чего доброго, на штраф нарвешься, — сказала она. — Тебе это сейчас совсем ни к чему. Гро

ши на заправку у меня найдутся, так что не волнуйся.

Она сама села за руль, и всю дорогу Каспер горланил песни.

Херрготт Рад прищелкнул большим пальцем за правым ухом так, что шляпа подскочила и съехала на левую бровь.

— Сегодня пойдем и подстрелим фазана. Потом съедим его. Таких кулинаров, как я, поискать надо. В этом одно из преимуществ холостяцкой жизни — поневоле научишься готовить.

Мартин Бек буркнул что-то неразборчивое.

Сам он абсолютно не годился в кулинары. Может быть, потому что поздно стал холостяком.

— А где стрелять будем? Ты владеешь лесными угодьями?

— А друзья на что, — сказал Рад. — Считай; что нас пригласили на охоту. Сапоги возьмешь мои. Ружье тоже, у меня их два.

Он усмехнулся, перебирая легчащие на столе бумаги.

— Конечно, если ты Предпочитаешь отвести душу разговором с Фольке, то...

Мартин Бек поежился. Допрос Фольке Бенгтссона окончательно зашел в тупик. Нечто вроде шахматной партии, когда у противников осталось, кроме королей, по одному коню.

— Одна сегодняшняя новость касается осмотра места происшествия, — сообщил Рад. — Точнее, ветоши, которую лично я обнаружил поблизости от трупа, когда мы там работали. По правде говоря, я успел про нее забыть.

Он расхохотался.

— Ну и что с ней? — спросил Мартин Бек.

— Подверглась криминалистической экспертизе. Вот заключение. Хлопчатобумажное волокно, частицы гравия, грязь, глина, жир^ смазочное масло, никелевая стружка. Гравий, грязь, глина по составу точно соответствуют пробам грунта, которые мы взяли в яме, где лежала Сигбрит. А там, где я подобрал ветошь, состав уже другой. Значит, можно предположить, что убийца вытирал ветошью свои сапоги. Скорее всего сапоги, в другой обуви там было не пройти.

— Никелевая стружка, — сказал Мартин Бек. — Не совсем обычная вещь.

— По-моему, тоже. Во всяком случае, ничто из этого не может быть обращено Против Фольке Бенгтссона.

«И все-таки он будет осужден, — подумал Мартин Бек. — Если только...»

— Ну все, теперь поехали на охоту, — заключил Рад.

Мартин Бек еще никогда не ходил на охоту, и все было для него необычно. В сапогах Рада, джинсах, теплой куртке и вязаной шапочке он шагал по кочкам рядом с Херрготтом и Тимми на поводке. Дробовик он нес на левой руке, зажав приклад под мышкой так, как это делали охотники в кинофильмах.

— Тебе стрелять первым, — сказал Рад. — Как-никак гость. Потом я.

Мягкие кочки пружинили под ногами, высокая трава серебрилась инеем после холодной ночи. Какие-то упрямые цветки бросали вызов наступающей зиме; местами попадались выстроенные кольцом синеватые грибы.

— Рядовка, — объяснил Рад. — Вполне съедобные. На обратном пути можно собрать для гарнира.

Шляпки грибов подмерзли, а вообще-то день был на редкость хороший для этого времени года. Мартин Бек помалкивал — он слышал, что охотникам положено соблюдать тишину в лесу. И он старался совсем не думать об удушенных разведенных женах, об отсидевших срок сексуальных маньяках, о ключах, которые никуда не подходят, и о ветоши с никелевой стружкой.

Воздух был чистый, прозрачный, небо высокое, голубое, с редкими клочьями облаков.

Вдруг перед Мартином Беком вверх взметнулась птица. Застигнутый врасплох, он вздрогнул, выстрелил, а птица стрелой унеслась прочь.

— Господи, — усмехнулся Рад. — Не хотел бы я стрелять в одной команде с тобой. Спасибо, не попал вТимми или в меня.

Мартин Бек тоже посмеялся. И ведь он с самого начала предупредил, что его, охотничий опыт равен нулю.

Следующего фазана они подняли минут через сорок, и Рад подстрелил его с этакой элегантной небрежностью, словно походя.

На обратном пути Мартин Бек занялся собиранием грибов.

— С грибами оно проще, — заметил Рад. — Они на месте стоят.

Когда они вернулись к томатной машине Рада, Мартин Бек сказал:

— Никелевые стружки... Откуда?

— С какого-нибудь завода, где изготовляют специальные детали. Да мало ли откуда!

— Это может оказаться важным.

— Возможно, — согласился Рад.

Похоже было, что сейчас у него

только обед на уме.

73