Вокруг света 1977-10, страница 19

Экспедиция уходит в поиск

сяца работал в Венгрии. К вечеру должен сдать отчет.

Черновик, испещренный поправками, лежал на столе.

«...За время командировки обсуждены с венгерскими специалистами результаты противоградовой защиты в СССР, проведено сравнение статистических данных о грозоградовых процессах в Венгрии и Молдавии. Разработаны практические рекомендации по планированию, учету и документированию про-тивоградовых работ. Проведены проверка готовности к оперативной работе и имитационные воздействия с участием всех подразделений Венгерской

службы борьбы с градом.

...В настоящее время в Венгрии полностью завершена подготовка к противоградовой защите на производственном уровне».

Четко, сухо и по существу отчитывается Потапов. Позже, в Москве, я ознакомился с письмом, которое пришло в Главное управление гидрометслужбы СССР, подписанное президентом Метеорологической службы Венгрии.

«Разрешите выразить искреннюю благодарность за большую и самоотверженную работу, проведенную Вашими специалистами Е. Потаповым и В. Мур-линым в связи с организацией Венгерской службы борьбы с градом... Выдающаяся работа Е. Потапова и В. Мурлина отмечена почетным дипломом... С глубоким уважением проф. Р. Целнаи, член-корр. АН ВНР».

— И все-таки, Женя, почему ты перековал свой ракетный меч на колбы и пробирки?

— Пришла пора заняться явлениями, которые сопутствуют градозащите. Выяснить, отражается ли это на воде, почвах и так далее. Впрочем, это долгий разговор... — Он глянул на неоконченный отчет. — Заходи-ка лучше вечером. Чайку попьем, поговорим спокойно.

Но чайку попить не удалось.

Прилетели долгожданные Ил-18, оснащенный приборами, как хорошая наземная лаборатория, и скоростной Ил-28, предназначенный для воздействия на облака. Мы перебазировались в Кишинев.

Кишиневское утро начинается для нас с запуска двигателей. Все, что до запуска, — это не утро, а всего лишь надоевший,

но неизбежный ритуал: жаркий автобус от гостиницы до аэропорта, спешный завтрак в попутном кафе, жирные бархатные гусеницы, осыпающиеся с дерева на колченогий столик около диспетчерской. По-настоящему нас «будит» голос из динамиков внутренней связи, голос ведущего авиаинженера, нашего «бортпроводника» Валерия Владимирова:

— Внимание! Всем находиться на своих местах, пристегнуть привязные ремни, приготовиться к взлету!

Мы летаем второй месяц, ходим в небо, как в учреждение. Каждый вылет — шесть-восемь часов рева двигателей, нудной вибрации, изматывающей болтанки...

В первом и во втором салонах «восемнадцатого» уже вовсю кипит работа, щелкают тумблеры, мигают лампочки, мечутся перья самописцев. Здесь все записывается: скорость, высота, влажность, давление, координаты, перегрузки... Народу полный самолет — сотрудники из нескольких отделов ЦАО, и каждый со своим прибором, со своей исследовательской программой.

В нашем распоряжении третий салон. С левого борта фотосъемка, с правого кино. Здесь же работает бортаэролог Григорий Яников. А рядом с ним кресло Серегина, руководителя полета. Он забегает иногда передохнуть, перекурить, хлебнуть чайку из термоса.

Аппаратура наша в полной боевой готовности. Все под рукой — сменная оптика, кассеты, экспонометр. Захрипел, откашлялся, вздохнул динамик. Серегин, находящийся сейчас в кабине у пилотов, начинает:

— Ну, значит, так... Находимся в рабочей зоне. Азимут сто девяносто, удаление шестьдесят, высота семь тысяч. Впереди, ниже нас, облако с двумя вершинами, поработаем около него. Разворачиваемся на курс...

Трудно понять, какое облако выбрано, я лично вижу их почти десяток. Живые, развивающиеся, растущие, похожие на кочаны цветной капусты, и мертвые, умирающие, разрушающиеся, с кристаллизованной вершиной вроде раздерганной по ветру ваты.

— Да вот оно... вот, — показывает Яников. — Вроде верблюда, видишь?

— Облако, выбранное для

воздействия, с левого борта, — продолжает Серегин. — Правая вершина у него уже кристаллизуется, слева идет развитие. После разворота пойдем над развивающейся частью... Проведем локационные наблюдения... Бортаэрологов прошу рисовать облако в плане, обе части. Мы над краем облака, внимание на бортовом локаторе... Над вершиной!

Самолет ощутимо подбрасывает.

— Облако прямо по курсу, — говорит Серегин. — Локацион^ ную, картиночку, пожалуйста. И перегрузочки!

Странные ласковые нотки слышатся в голосе Серегина, руководителя полета. А между прочим, это «облачко» — чудовище в восемь километров, может запросто «проглотить» самолет.

— Та-ак... Уже образовалось целое поле облаков, они слились тыловыми частями и выбросили общую наковальню. Попробуем-ка завести сюда «двадцать восьмой» и обработать всю гряду. «Двадцать восьмой» уже взлетел, готовьтесь к встрече. Гряда сейчас просматривается слева, прошу снимать и рисовать.

В иллюминаторе полнеба закрывает мохнатый выброс наковальни. Яников быстро зарисовывает облако и тут же скрупулезно фиксирует мою работу: «Фотокамера «Зенит», пленка № 1, кадры с 8-го по 12-й, 14 часов 29 минут» — это понадобится потом, при расшифровке.

— Внимание! «Двадцать восьмой» впереди нас... Сброс! Проходим над грядой... Нет, к сожалению, уверенности, что это место сброса... Еще разок пройдемся...

Ситуация в иллюминаторе меняется ежесекундно, одно и то же кучевое облако с двух разных точек не узнать.

Снова слышится голос Серегина:

— Километрах в десяти по курсу — мощное, бурно развивающееся облако. У него несколько вершин, будем работать на центральную. «Двадцать восьмой» заходит для воздействия... Сброс! Еще сброс! Продолжаем наблюдение... Обратите внимание: лохматящаяся наклонная часть облака — место сброса, виден четкий просвет... Входим в наше облако... Все спокойно, развитие прекратилось... Вышли из облака, идем

2 «Вокруг света» № 10

17