Вокруг света 1977-10, страница 20
к соседнему, оно развивалось одновременно с нашим. Развитие в контрольном облаке бурно продолжается, обозначаются новые вершины... Еще раз развернемся на сто восемьдесят, глянем на дело наших рук... Ну вот, смотрите, наше облако рассеивается. Вершина выровнялась, стала плоской, приобрела волокнистую структуру. Нижняя часть вся развалилась, ясно просматривается земля. И все соседние вершинки прекратили рост, тоже лохматятся. Прошу отснять еще раз. Кончили съемку... Идем домой. ...В один из августовских дней мы засиделись в диспетчерской до знойного полудня. Вылет откладывали по неизвестным причинам. Спросить, в чем дело, было не у кого. Серегин с первым пилотом «восемнадцатого» пропадал у авиационного начальства. Потом примчался, крикнул на бегу: — Всем в самолет! Как-то тревожно было на аэродроме. Нёбо на западе заволокло чернотой, грозно вздымавшейся к зениту. Влажно и •'тяжко навалилась духота... Гулко заполнил пространство голос: i — Внимание! Всем Службам. В районе аэропорта мощная грозовая деятельность. Усиление ветра до четырнадцати-шестнадцати метров в секунду. Аэропорт для выпуска и приема самолетов закрыт. Повторяю. Всем службам! Штормовое предупреждение! — Кажется, отлетались на сегодня, — сказал Серегин, устраиваясь в самолетном кресле. — Отдыхайте... — Юрий Алексеевич, _а как родилась идея воздействия на облака? — спросил кто-то, воспользовавшись неожиданной передышкой, — В тысяча девятьсот пятьдесят шестом году во Внукове, — начал Серегин, — мы попытались красить облака... В салоне кто-то засмеялся, кто-то недоуменно хмыкнул. Заулыбался и Серегин. — Уточняю. Красить не в полном смысле слова, а как-то метить выбранное облако, чтобы не потерять его среди других... Они вели тогда эксперимент по вызыванию осадков из облаков кучево-дождевой формации. Руководил работами Иван Иванович Гайворонский, а «на воздействие» летал Серегин с группой инженеров. Им пред стояло найти надежный способ наблюдения за предназначенным для обработки облаком. Задача, прямо скажем, не из легких. Облако — сложная система, оно живет никем не понятой, таинственной и многогранной жизнью: где-то растет, где-то разваливается, непредсказуемо меняет форму, делится пополам или сливается с другими облаками, плывет в клубящемся гигантском хороводе, неразличимое среди себе подобных... Так иногда и хочется мазнуть по нему краской, брызнуть чернилами, пометить, как деревенские хозяйки метят кур, чтобы не спутать их с соседскими. ^ В какой-то *день им показалось, что это в принципе возможно. Облако, рассуждал Серегин, в процессе роста должно уплотнять тонкий слой воздуха, подпираемый развивающейся вершиной. И если в этот уплотненный слой ввести какой-* нибудь краситель в виде пыли, то он зависнет над вершиной или начнет стекать по ее скло- , нам. Во всяком случае, на белом фоне появится, пусть ненадолго, яркое, видное издалека пятно и самолёт, идущий на «воздействие», уже не спутает4v нужное облако с соседним. Первую порцию обычной I синьки Серегин высыпал соб- Г ственноручно над облюбованной' для опыта вфшиной. Потом они ходили вокруг Облака и все искали на нем цветовое пятно. ^ Но на слепящем белоснежном фоне даже намека не было на синеву* Облако между тем стало разваливаться, и очень скоро от него остались тихо дрейфующие %по ветру йолупрозрач-ные лохмотья. Когда Серегин доложил о необычных результатах Гайворон-скому, тот с присущим ему скептицизмом сказал: — Чепуха! Однако вскоре сам пришел к Серегину, хмурясь и кисло улыбаясь, словно оправдываясь в том, что почему-то продолжает думать о «чепухе». — Слушайте, Юра... Это, по-моему, курьез какой-то. Может быть, просто совпадение. На#о, наверное, проверить, как вы думаете? Серегин повторил! рее заарво и получил тот jfee ? результат. Это уже Ъе походило на куй>ез или случайное совпадение... * Теперь все это позади — сотни полетов, сотни опытов, годы радостей и огорчений. Что они только не испытывали: синьку, цемент, печную сажу, толченый мел, речной песок и просто глиняную пыль с дороги — нужен был очень мелкий порошок. — Сейчас мы можем подвести итоги, сделать кое-какие выводы, — сказал, заканчивая разговор,. Серегин. — Главное, пожалуй, то, что введение в вершину развивающегося куче-во-дождевого облака порошкообразного реагента приводит к рассеиванию облака. Этот эффект мы наблюдали минимум в девяноста случаях из ста. ' — А что происходит в облаке после сброса реагента? — послышалось из угла салона. Серегин пристально вгляделся в сгустившийся в салоне полумрак: — Я отвечу, если вы мне скажете, что такое облако. Впрочем, гипотеза-объяснение, конечно, существует. Hp пока только гипотеза. Проверкой ее мы сейчае и занимаемся. Возможностей у нас гораздо больше, чем было двадцать лет назад, когда только начинались исследования. Разработаны новые методы радиолокации, новые комплексы приборов... Параллельно будем решать, — продолжал Серегин, — более близкие и более практические задачи. Ликвидация гроз в целях обеспечения безопасности полетов авиации и защита ле- i{ сов от пожаров. Подавление катастрофических ливней и предотвращение связанных с чрами наводнений и селей. И еще Многое и многое другое, о чем ^сейчас пишут лишь фантасты... Перспективы, как принято говорить, открывались захватывающие. А мы тем временем сидели в темной, затихшей летающей лаборатории и ничего не могли сделать, чтобы приблизить их хоть на десяток опытов. Гроза прижала нас к земле, и, видно, накрепко. Над мокрым полем опустевшего аэродрома грохотал гром. В иллюминаторах отсвечивали вспышки молний. По фюзеляжу самолета лупил, как из брандспойта, дождь. — Скажите, Юрий Алексеевич, могли бы мы сейчас взлететь и разогнать грозу? — Всякому овощу... — нахмурился Серегин. — Кто же нас выпустит сейчас? Вот дождь пройдет... Но дождь прошел нескоро. В этот день мы так и не взлетели. 18 |
