Вокруг света 1977-11, страница 42

этапу. Ученые подводили первые итоги: отмечали необычно быстрое повышение температуры с глубиной, присутствие в древних породах сравнительно большого количества углеводородных соединений, связанных с проявлениями жизни, изучали открытую при бурении, не выходящую на поверхность залежь медно-никелевых руд и т. п. Инженеры обдумывали техническую сторону предстоящего этапа работы.

И вот осенью прошлого года бурение возобновилось.

Семидесятиметровая вышка буровой выглядит непривычно: арматура конструкций скрыта панелями — для защиты людей и механизмов от непогоды. Гул огромного заводского цеха стоит над площадкой. Среди темных громад механизмов, переплетения трубопроводов, многочисленных переходов и лестниц-трапов людей не разглядеть... Вот автоэлеватор с глыбой подъемного устройства, окрашенного в черные и желтые полосы, только что вытянул из скважины блестящую, лоснящуюся «свечу» бурильных труб и на мгновение задержал ее на весу... Потом она снова тронулась вверх, но из темноты на нее бросилась хваткая, цепкая рука автоматического ключа и в несколько приемов с урчаньем отвинтила очередной «сустав». Звонкий грохот труб, устанавливаемых в гнезда, снова элеватор подтягивает свечу, и все повторяется сначала...

Это другая, неизвестная мне геология, которая ближе к промышленности. Все здесь — оснащение, организация, техника — от большой индустрии, и сами люди, судя по характеру и манере держаться, ближе к рабочим и инженерам, чем к геологам-полевикам. В моем «проводнике», бурмастере Федоре Алексеевиче Атарщикове, который показывает свое обширное хозяйство, «промышленная» степенность уживается с неуемным геологическим темпераментом, который то и дело выплескивается наружу в манере разговора, в жестах...

Управляется с этой техникой сравнительно малочисленная

бригада. У пульта со светящимися шкалами неподвижно застыл бурильщик Он отвечает здесь за все: спуск, подъем, извлечение керна, подачу раствора. Второй бурильщик ведет контроль за операциями. Первый помощник бурильщика занят автоматом установки свечей, он сидит на краю площадки спиной к трубам, наблюдает за ними в специальное

зеркало... На площадке жесткий ритм, людям не до разговоров, и расспрашивать их сейчас не время. Уже потом, разговаривая с бурильщиками, узнал: почти у каждого стаж не менее десяти лет. Большинство прошло школу нефтяного бурения, в Сибири — Тюмень, Уренгой, Ямал...

На буровой множество помещений — от блока заготовки глинистого раствора до геофизической лаборатории с массой приборов, которых хватило бы на целый научно-исследовательский институт. В кернохранилище — серые столбики пород с красной маркировкой, с блестками слюды и белыми прожилками. Сотни ящиков-кассет вдоль стен...

И все-таки сердце буровой — центральный диспетчерский пункт Здесь, особенно после грохота бурильной площадки, в первый момент поражает тишина. Выстроились на пультовом столе приборы. От напряжения слегка подрагивают стрелки. Сюда сходит вся рабочая информация — обороты двигателей, метры проходки, давление глинистого раст вора... У стен с самописцев сползают ленты, расчерченные красной тушью Меняются кадры на экра не телевизора. Бурмастер выходит на связь то с одним, то с другим участком.

— Вот так добывается хлеб науки, — сказал Атарщиков, не отрывая взгляда от приборов.

Я вспомнил свое первое впечатление от знакомства с буровой: люди, запустив это огромное хо зяйство, как будто позволили заслонить себя механизмами. Но это, конечно, неверно... Прежде всего этот эксперимент свидетель ствует об уровне человеческой мысли и о наших технических возможностях. Сделанное настолько грандиозно, новая информация столь обширна, что, видимо, не один год и не один научно-исследовательский институт будет ее осваивать. «Для нас это как вы ход в космос». — говорят геологи

ОРХИДЕИ ЗА ПОЛЯРНЫМ КРУГОМ

Все тот же синий сумрак полярной ночи, густая морозная дымка, переходящая на высоте в облачность. Встречные деревья, телеграфные столбы и провода в густом инее. Обледенелая дорога петляет по склону, проглядывают осыпи, силуэты елей. Но в непроглядном туманном месиве не разглядеть гор. Быть в Хибинах и не увидеть их — обидно...

Всю долгую полярную ночь исследователи «сторожат» северные сияния.