Вокруг света 1977-12, страница 74
сородичей и сытно покормиться всем вместе. Но для этого каждому нужно быть свободным от домашних забот» а ведь забота заботе рознь: одно дело — только еще строить гнездо, и совсем другое — по трое суток сидеть на яйцах. Выгоднее всего, если вся колония разом переходит от одного рода деятельности к другому. Тем более, когда птенцы подрастут и начнут летать, они при выборе угодий смогут воспользоваться совокупным опытом всего сообщества. Словом, природа и здесь позаботилась о пеликанах: встроила в них «механизм синхронизации»... Несмотря на всю свою экологическую приспособленность, пеликаны ныне птицы редкие. И повсюду взяты под охрану. Охраняются розовый и кудрявый пеликаны в нашей стране, охраняются коричневый и североамериканский белый в западном полушарии, австралийский пеликан в Австралии. Наиболее угрожающая ситуация для жизни пеликанов сложилась \ет десять назад, когда огромной популярностью среди ядохимикатов все еще пользовался ДДТ. Ученые не сразу поняли, что этот инсектицид имеет тенденцию аккумулироваться в тканях, «путешествовать» по пищевым цепям, а попав в организм, например, птицы, — вершить черные дела, пагубные для продолжения рода, в том числе и нарушать кальциевый метаболизм. В результате пеликаны (да и многие другие пернатые) откладывали яйца с истонченной скорлупой, яйца при высиживании трескались, и птенцы, не вылупившись, гибли. К счастью, во многих странах применение ДДТ ограничили или вовсе запретили, но, увы, он уже накопился в природе в больших количествах, и коричневый пеликан — житель океана — пострадал больше своих озерных собратьев. Ранее эта птица в огромных количествах водилась на тихоокеанском и атлантическом побережьях обеих Америк от Канады до Перу и Бразилии. Но... реки вымывали ДДТ с обрабатываемых земель в океан, яд попадал в рыбу, рыбой кормились пеликаны, и численность их стала резко снижаться. Пять лег назад счет шел уже на тысячи. Ныне за колониями наблюдают, ведут строгий учет прироста сообществ, пресекают браконьерство. И хотя дела пеликанов более или менее поправились, однако сказать, что «статус-кво» уже достигнут, пока еще нельзя. Словом, будем внимательны к пеликанам. Они этого вполне заслуживают. Т. ВОРОНОВА, кандидат исторических наук, А. СТЕРЛИГОВ, искусствовед «ДО ВРЕМЕН РАФАЭЛЯ...» у а ^ ие собрание давно уж Ж РЧ известно всему свету и Ян ■ удивило множество ученых мужей в Германии, Англии и Франции. Сочинители нового дипломатического трактата поставили его в число пяти знаменитейших в Европе, перед которыми во многих местах оно берет первый шаг, и хотя смешано теперь с другими, однако ж превосходит всех по древности, по комплекту разнородных писем от четвертого века до изобретения книгопечатания, также по свежести миниатюрной работы, ведущей непрерывную нить от упадка римской живописи до времен Рафаэля...» Так писал в 1805 году русский дипломат П. Дубровский главному директору императорских библиотек А. Н. Оленину о своей уникальной коллекции редчайших рукописных книг, которую он тридцать лет собирал во Франции. Дубровский привез в Россию великолепный кодекс Тита Ливия итальянской работы XV века, принадлежавший некогда Екатерине Медичи и полученный в дар от Жан-Жака Руссо, рукописное собрание аббатства Сен-Жермен-де-Пре, книги из королевских библиотек Карла V, Карла VIII, Людовика XII, Франциска I, Генриха IV, из собраний герцога бургундского Филиппа Доброго, короля неаполитанского Рене Анжуйского, президента Парижского парламента Ашилля Арле, канцлера Франции Пьера Сегье... Позднее к этой коллекции, купленной в 1805 году русским правительством, присоединились западные рукописи из собрания графа П. К. Сухтелена, русского посла в Стокгольме, кни- \ мврнц mill11мнпм0» "ч 'tit' 1М.* miww Ькй&'Ъ"* щт тшййт ott&Mfaner ш I imm erirfeiete *4tm mtftotttt* ilrriiito-змии®! tonrtiflf Шгттт* ftie&m^^ftm ^гшшй фгДОН'ЖДО ги * ги личной царской библиотеки, а после Октябрьской революции — отдельные кодексы из дворцов-музеев. ...Сейчас они бережно хранятся в старинном зале Государственной Публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде — «великое множество автографов и неизданных сочинений», которое делает «сие собрание бесценным»... Выгорали и исчезали под слоями позднейших записей, а то и просто штукатурки, фрески древних соборов, блекли цвета роскошных шпалер, осыпались краски старинных икон — и только миниатюра, сохраненная 72 |
