Вокруг света 1978-03, страница 41

стали готовиться к выходу на Баранчу. В избу ввалился горе-охотник, с полуночи пропадавший в лесу. Дуя на руки, отогревая, их, ,он бросил ружье на полати и забрался туда, блаженно развалившись.

— Где же рябчики и косачи? — опросил я.

— Э-э, пусть живут! Разве я за этим приехал, — ответил охотник. — Вы вот послушайте-ка, что я вам скажу. Из-за этого и вернулся, что вспомнил...

В Баранчинском есть у меня приятель. Когда в журнале прописали, что собирается экспедиция по следам Ермака, он рассказал, что его дядька припоминал, будто лет тридцать назад видел остатки какого-то городища, но не здесь, а выше по Серебрянке, у ручья Журавлик. Там и надо вам искать...

Сережа Комаров записал адрес. В это время пришли ребята нам на подмогу, Витя и Вася. Они принесли сведения, будто бы следы земляных холмов видели по правому берегу Сереб

рянки, неподалеку от Кедровки. «Ну, началось, — сказал Сережа, — теперь только успевай проверять».

А мне показалось примечательным, что Ермак Тимофеевич, живший четыреста лет назад, вроде и не умирал никогда, продолжает жить и сейчас, коли так откликаются на каждое сообщение о нем в народе нашем. Волна поисков зимовья на Кокуе втягивала все больше и больше местных, жителей.

В Баранчинском отряд Серикова пополнился новыми участниками, подошли еще ребята, с которыми он собирался сплавляться по Баранче, обследовать ее берега. Поход его оказался очень трудным, но вернулись они радостными, так как в Кедровке разыскали-таки бывшего директора драги, который поклялся, что ни монет, ни тем более железных наконечников они не находили. Следовательно, можно было предполагать, что земля еще хранит где-то под своими покровами остатки зимовки, не пропала надежда ее найти. По

радовался Сериков и адресам, принесенным нами, — версия о том, что Кокуй^городок мог быть и на Журавлике, давно волновала его. Но тут нас догнало известие, что Сережу Комарова немедленно отзывают в Тагил. Он едва не плакал, когда мы, оставив отряд, которому оставалось работать еще несколько дней, вышли в обратный путь. «Что же я буду делать-то там, в городе один, без них», — говорил этот вчерашний десятиклассник, через год солдат Советской Армии. Как мог, я успокаивал его, ощущая душою ту же пустоту, наступившую после расставания с экспедицией.

Шел снег. Он неспешно укутывал их, устилал землю зимнею ровной белизною. Было зябко, осень выдалась на Урале непривычно холодной. Сезон кончился... Было грустно, но я вспомнил: Сериков при прощании говорил, что это только начало поисков, рекогносцировка. Все основные поисковые работы он полагал начать на следующий год...

БАРАНЧА — РЕКА «ПЕРСПЕКТИВНАЯ»

Ю. СЕРИКОВ

— Значит, по Ермаковой воде дальше пойдете? — спросил кто-то нас в Баранчинском, когда узнал о цели экспедиции. Очень мне понравилось это выражение — «Ермакова вода».

Но сразу выйти в маршрут не удалось. И вот почему. Наши новички Вася Локтионов и Саша Видрученко, прибывшие в поселок Баранчинский, сообщали: на Жа-ровленском болоте кто-то видел челн, в котором — или рядом — нашли железные наконечники ^рел. Но вот кто именно видел — неизвестно. Конечно, на такую безадресную информацию внимание можно не обращать. Но при любом упоминании местных жителей о старинной лодке ,я забываю о всех ранее намеченных планах.

Дело вот в чем. Зимовка в Ко-куй-городке была очень трудной. «За зиму дружина Ермака значительно поредела: некоторые казаки погибли в стычках с местными жи

телями, малодушные бежали из лагеря, — пишет уральский историк Д. И. Копылов. — Весной, когда вскрылись реки, дружина возобновила поход. Струги принуждены были бросить, а весь груз взять на плечи. Ермак предполагал вначале мелкие суда перетащить волоком, чтобы потом не строить новых. Но этот труд оказался йе под силу казакам».

И вот брошенные Ермаком после Кокуй-городка струги, на которых он начал свой поход, еще спустя два столетия видели местные жители. Историк П. С. Икосов писал в 1761 году: «Струги Ермаковы в коем месте оставлены и поныне суть многим лесникам и ловцам известны, ибо где оные на них кустарник не малой».

...А вдруг?

Ребятам о лодке сказал один старый охотник еще на Кокуе. И указал на другого старика... Начали «раскручивать версию». Челн

видел охотник Киселев, когда прорубал просеку к Баранче еще в 30-х годах. Но Киселев умер полгода назад, а родственники его ничего не знают об этом. Все запросы, бесчисленные телефонные звонки так ничего и не дали.

И мы, потеряв несколько драгоценных дней, пошли по Баранче, «Ермаковой воде».. Эта речка мне всегда виделась «перспективной». Ермак не мог со всем своим отрядом за один день сплавиться по ней от устья Жаровли до Тагила, где у Медведь-камня стал строить челны, основав Ермаково городище. Где-то на берегах Баранчи должна быть — я уверен в этом — еще одна кратковременная стоянка Ермака, не попавшая в летописи. И отряд в несколько сот человек не мог не оставить никаких следов, даже если разбил лагерь на одну ночь.

При всем оптимизме мы прекрасно понимали, какой ничтожный шанс отпущен нам археологической судьбой. И все же решили искать. Пусть не найдем саму стоянку Ермака, но ведь этим же путем, вслед за Ермаком, неоднократно проходили русские военные отряды в XVI и XVII веках. А каждая находка, связанная с этой эпохой, — уже событие.

Двигаемся очень медленно. Ба-ранча — река коварная, неласковая. За четыре дня пришлось прорубиться через двадцать два зава-

39